Она порывисто обернулась и повисла у меня на шее. Я улыбнулся: кое-какие вещи, слава богам, все-таки остаются неизменными. Шелковистые кудряшки, лезущие в глаза, нежный аромат фиалок, тонкие руки, стальным капканом обвивающие шею… Кое-кто из нашей братии называет супружество ловушкой для дураков, но что касается меня, так уж я по своей воле из этой «ловушки» нипочем не полезу!..
В дверь спальни постучали. Потом еще раз. И извиняющийся голос кого-то из горничных позвал:
— Госпожа! Прошу прощения, но тут… от государя прибыли! Я в гостиную провела — сказать, чтобы обождали?
— Вот принесла же нелегкая… — прошипел я, с трудом выпуская разомлевшую жену из объятий. — Никакой пунктуальности! Такой момент испортили.
— Да уж, — согласно вздохнула Матильда, оправляя чуть замявшиеся рукава. — Но не гнать же теперь? Императорский посланник все же… Беата, подай гостю чаю и передай, что мы сейчас будем!
— В глаз бы ему, а не чаю, — сердито буркнул я. И махнул рукой. — Ладно. Сейчас мундир сменю — и пойдем… А перчатки где? Прежние Брысь зажевал, новые должны были утром прислать. Забыли?
— Нет-нет, все прислали! Прости, дорогой, я совсем закрутилась… В холле, наверное, оставила, на столике. Я сейчас, только серьги вдену и сразу…
— Не торопись, — уже изнутри парадного капитанского мундира отозвался я. — Сам найду, не рассыплюсь. Все равно нас там ждут. Причем раньше, чем было назначено… Уф. Ну вот и все. Я вниз, спускайся, как готова будешь.
Она кивнула. И снова метнулась к зеркалу — возвращать платью нарушенную моими объятиями красоту.
Сверток с перчатками обнаружился там, где и предположила Матильда, — на столике в холле, у самой двери, куда складывали письма и шляпы. Я быстро разорвал бумагу и натянул белые перчатки. Провел рукой по волосам — порядок, дыбом не стоят. Так, что еще… Мундир с иголочки — от вина, которым окатил меня неповоротливый иглонос еще на свадьбе, его уже отчистили, золотое шитье блестит, хоть на парад, хоть к императору. Кстати, об императоре — где там тот, кто от него прибыл?..
Я уже сделал несколько шагов в сторону гостиной, торопясь осчастливить гостя своей не слишком довольной физиономией, как вдруг услышал из-под лестницы знакомое чавканье и треск ткани. Брысь?.. Что он уже там жрет? И что он вообще в доме делает — велено же было убрать паршивца на улицу, пока мы благополучно не отбудем!.. Этот беспардонный иглонос и так всех гостей расшугал, еще не хватало теперь, чтобы он к имперскому магу (пусть и ученику) с лобызаниями полез! Во-первых, опозоримся, а во-вторых — маг на то и маг, что колдануть может с перепугу. Питомец наш, конечно, не подарок, но ведь жалко же…