Лорд решил очень осторожно подбирать слова. Пусть сейчас посткоммунистическая эпоха, которой вскоре суждено стать эпохой возрождения царизма, сам он по-прежнему оставался американцем, и полномочия для работы ему выдало шаткое российское правительство.
— Что-то подсказывает мне, что, если завтра по Красной площади пойдут танки, все, кто работает в этом архиве, встретят их с радостью.
— Эти люди ничем не лучше уличных попрошаек, — угрюмо подтвердил Пашенко. — Они хранили секреты вождей, а взамен получали хорошую квартиру, лишний кусок хлеба, несколько дополнительных дней к летнему отпуску. Нужно работать и зарабатывать все своим трудом, разве не на этом держится Америка?
Лорд не ответил. Вместо этого он сам спросил:
— Что вы думаете о Царской комиссии?
— Лично я голосовал за. Разве с царем может быть хуже?
Лорд давно пришел к выводу, что это самая распространенная точка зрения.
— Нечасто можно встретить американца, который так хорошо владеет русским языком.
Лорд пожал плечами.
— Россия — потрясающая страна.
— Вы давно интересуетесь нашей родиной?
— Я начал читать про Петра Великого и Ивана Грозного с детства.
— И вот теперь вы работаете в составе Царской комиссии. Вам предстоит творить историю.
Пашенко указал на разложенные на столе листы.
— Вижу, это довольно старые документы. Они из закрытого архива?
— Я обнаружил их всего пару недель назад.
— Я узнаю почерк. Вот это письмо написала Александра Федоровна. Все письма и дневники она писала на английском. Русский народ ее ненавидел, потому что она была урожденная германская принцесса. Лично я всегда считал подобную ненависть совершенно безосновательной. Императрице выпала трагическая судьба быть непонятой.
Решив, что знания этого русского ученого могут оказаться полезными, Лорд протянул ему лист бумаги. Пашенко внимательно прочитал письмо, а когда закончил, сказал:
— Александра Федоровна была витиевата в своих писаниях. Здесь еще довольно скромно изложено. Они с Николаем написали друг другу множество романтических писем.
— Мне очень грустно изучать их. Я чувствую себя так, словно вторгаюсь в чужую тайну. Недавно я читал о казни царской семьи. Наверное, этот Юровский был настоящим дьяволом.
— Сын Юровского утверждал, что его отец всегда сожалел о своей роли в этой трагедии. Но кто может сказать правду? Целых двадцать лет после расстрела царской семьи Юровский читал большевикам лекции о той кровавой расправе, гордясь тем, что сделал.
Лорд протянул Пашенко записку, написанную Лениным.
— Взгляните вот на это.
Медленно прочитав документ, он сказал: