Едва сдерживая ярость, она снова побежала в больницу, но Стасис уже одной ногой был в могиле.
— Что с ним? — спросила хорошо знакомого врача.
— Легкие. Но если откровенно — какая-то непонятная чертовщина, какая-то чушь… Я сам как следует не разберусь.
— Доктор, — она была сама не своя, — вы никому не скажете?
— Зачем эти клятвы, Бируте?
— В конце концов, теперь все равно: я его, паразита, застала, когда он чайный лист курил. А перед отъездом он после бани нарочно босиком по снегу ходил.
— Идиот! Скарлатина, не человек… И при такой-то жене!
Эти слова оскорбили ее.
— Доктор! — предупредила она и подумала: «Почему эти балбесы замечают меня только в беде? Что я, меченая или припадочная? Как будто он не видел меня, когда я бегала за ним со шприцем».
— Простите, но ведь на самом деле, Бируте, черт возьми!..
Лучше бы он не извинялся.
— И пусть возьмет, доктор, — ответила она в сердцах, потому что вспомнила, какую курицу он привез из ансамбля песни и танца и представил всей больнице: «Моя жена».
Но Стасис умирал, умирал — выкарабкался. Когда он пришел в сознание, первая его фраза была:
— Поезжай к Моцкусу.
— Не поеду. Сам виноват. Что я тебе плохого сделала, почему ты мне такую адскую жизнь устроил? В чем я перед тобой провинилась?
— Бирутеле, поезжай. Доктор говорил, есть такие американские лекарства… Он здесь записал и на тумбочку положил.
— Не поеду, ни за что.
— Бируте, ведь ты добрая. Я же из-за тебя… Возможно, я подлец, но ведь ты добрая и умная…
Умная! А на черта он мне, этот ум, если я красива и еще нравлюсь мужчинам? И зачем эта красота, если я умна? Мне счастье нужно, немножечко счастья и бабской дурости… Бируте вспоминает, как она ехала на поезде. Она — красивая и умная, но жена самоубийцы. Нет, такого позора она еще не переживала. Так не верить в человека, так унизить его, а потом делить с ним одну постель?.. Нет, это бесчеловечно! Она всю дорогу смотрела в окно, боясь взглянуть людям в глаза, и снова надеялась, что Моцкуса не будет дома, что он нигде не достанет эти редкие лекарства, но ее надеждам не дано было сбыться.
«Почему? За что? — и теперь сокрушается она. — Почему мне не суждено счастье? Я не виновата, что вокруг меня живут более счастливые и умные. Видно, для того чтобы быть счастливой, ум не нужен», — с этой мыслью она подошла к двери и позвонила.
Моцкус встретил ее в теплом халате, с трубкой в руке. Увидев Бируте, так удивился, что даже не сказал свое обычное «Здравствуй, нареченная!» — а, схватив за руку, стал расспрашивать:
— Что случилось?
— Все те же радости дурака, — ответила она и сразу заплакала.