Далеко не гладко сложилась первоначальная семейная жизнь Авилкина. В военном городке лейтенант, на третий день после своего приезда, влюбился в разбитную продавщицу военторга — Диану с русалочьими глазами. Вероятно, имя ее все и определило…
Диана оказалась нерадивой матерью и гуленой. Вскоре они разошлись.
К счастью, года через два Авилкин встретил славную порядочную женщину — Раю, провизора. Она была на три года старше Павла. От первого мужа у нее остался восьмилетний сын Славка, ласковый мальчишка, сразу же и безоговорочно привязавшийся к отчиму, назвавший его отцом.
Когда обрел Авилкин счастье в семейной жизни, все устроилось у него и на службе и пошло как нельзя лучше.
Его товарищи знали, что в трудную минуту Авилкин всегда поддержит, что он не мелочен.
На серьезнейших учениях часть попала в затруднительное положение. Подполковник, казалось, сделал невозможное — в очень краткие сроки перебросил важные грузы и был даже награжден…
— Братцы, а Петлюру кто-нибудь встречал? — спросил Павел Харитонович, широко расставив ноги с полными икрами и упершись локтями в колени.
Старшину Найденова — грубияна и матерщинника — суворовцы окрестили «Петлюрой».
— Я встречал, — тихо сказал Авилкин.
…Павлику исполнилось двенадцать лет, когда Петлюра тяжко оскорбил его. Поблизости не было никого из офицеров, и Найденов, считая, что Авилкин ответил недостаточно почтительно, ударил его ладонью по лицу, прошипел:
— Будешь помнить, рыжая шпана!
И «рыжая шпана» запомнила. На всю жизнь. И дала себе клятву, как когда-то давал герой Дюма Эдмон Дантес, — отомстить!
Это в Авилкине сидело лет десять. Каждая несправедливость более сильного сливалась для него с обликом Найденова, оскорбившего беззащитного мальчишку, отобравшего ежа у Васи Коробкина.
И вот, уже капитаном, Авилкин встретил старшину во Владивостокском аэропорту. Стояла очередь. У офицерской кассы — небольшая, у сержантской — длинная. Авилкин узнал Найденова мгновенно. То же красное, мурластое лицо, нагловатый блеск золотого зуба. «Петлюра!» — внутренне ахнул Авилкин, но виду не подал, что они знакомы. Может быть, подойти и сказать: «Старшина, выйдем на минутку?» И там, в темноте…
Нет, Авилкин перестал бы уважать себя, потому что сейчас он сильнее.
— Давайте, старшина, возьму билет. Куда? — предложил Авилкин.
Найденов обрадовался:
— Вот спасибо, товарищ капитан, вот спасибо… Да, понимаете, мать при смерти…
Уже вручая билет Найденову, Авилкин сказал:
— Получайте от рыжей шпаны.
И ушел, провожаемый остолбенелым взглядом все понявшего старшины.
Артем Иванович, слушая этот рассказ Авилкина, думал: «Сложная штука жизнь. Не просто впустить в себя теперь нового человека, а вот то, что от детства, юности, легко в тебя входит. Ведь Авилкина я недолюбливал, а сейчас ощущение такое, что он близкий мне человек… Чувствую — стоящий человек… И если понадобится — поспешу на помощь…»