Он встал, подошел к форточке, широкой ладонью распахнул ее:
— Ну и начадили мы — не дай боже!
Морозный воздух ворвался в комнату, закружил клубы дыма. Город детства давно уснул. Лишь где-то натужно брала крутой подъем грузовая машина да в заводском поселке лаяла спросонья собака.
«Эх, жаль, батю не застал», — подумал Каменюка о Беседе. Они переписывались: сын Алексея Николаевича, Глеб, — чего только не придумает жизнь! — служил врачом в полку Артема Ивановича. Беседа недавно приезжал к ним в гарнизон…
Павел Харитонович достал «досье»:
— Пока не заснули, уточню ваши адреса и телефоны, внуки Суворова…
Боканов подошел к своему купе. Не захотелось будить пассажиров, и Сергей Павлович остановился у окна, вглядываясь в непроницаемую тьму. Вагон сонно покачивало, лампочки светили утомленно.
До города, где теперь расквартировался его гвардейский артполк, менее пяти часов езды. Наконец-то он снова окажется в своей части.
За послевоенные годы были нечастые встречи ветеранов их полка. И каждая из таких встреч приносила свои горечи и свои радости. Боканов то узнавал подробности гибели фронтовых друзей, то вдруг обнаруживал, что жив человек, в мыслях давно похороненный.
В прошлую встречу, в Москву, в гостиницу «Урал», приехала с протезом вместо правой ноги сибирячка Маша-колокольчик, радистка, прозванная так за песни под гитару в окопах.
Появился комбат Мартесян, кому в сентябре сорок второго года, под Сталинградом, давал Боканов рекомендацию в партию.
Ветераны сидели в зальце ресторана, когда открылась дверь из зала большого — там шла свадьба — и на пороге остановились молодожены. Белая фата невесты, казалось, делала еще ярче ее румянец. Жених — парнишка лет двадцати трех, с руками рабочего человека — обратился к ветеранам:
— Дорогие отцы! Спасибо за то, что вы сделали для нас. Если бы не вы — не было бы этой свадьбы.
…В первое десятилетие после окончания войны Сергей Павлович был несколько раз в своем полку. Но потом очень долго не мог выбраться туда.
…Под Сталинградом даже год пятидесятый казался непостижимо далеким, неясным, как цель, уловленная в перевернутый полевой бинокль.
Удивительны прихоти памяти: она способна утратить что-то большое, важное, но десятилетиями удерживает мелкие детали.
В июле сорок второго года от их дивизии выдвинули в район Цимлы передовой отряд, был в нем и Боканов со своим дивизионом. Бой протекал скоротечно, кроваво. Отбросив противника, остатки отряда возвратились в дивизию. Но сейчас, как ни силился Сергей Павлович вспомнить фамилию командира этого отряда, она ускользала.