— Ну, ты тоже не бездельничаешь.
— Пока только по дому работаю.
Дом у него отличный, не хуже, чем тот, в котором Инна жила с родителями и младшим братом. И так не хотелось ей вдруг стать здесь чужой…
— Но ты же собирался заняться бизнесом.
— Пока все только в проекте…
— Да, но ты теперь можешь за него взяться. Сухонин арестован, с тебя подозрения сняты.
Никита кивнул. Он уже знал об этом, поэтому особой радости не выказал… А может, он думал о том, как избавиться от своей ставшей вдруг уже ненужной сожительницы? Инна тайком от него вздохнула, но загрустить себе не позволила.
— Это дело обмыть надо.
В первую их встречу наедине Никита налегал на коньяк, но с тех пор как отрезало. Не очень-то он жаловал алкоголь, а ей вдруг захотелось выпить. Под хмельком не так больно будет услышать отказ в праве на их совместное будущее.
Никита снова кивнул и вышел из кухни. Вернулся с бутылкой хорошего армянского коньяка и двумя бокалами. Инна нарезала лимон.
— Я Сухониным больше не занимаюсь, — сказала она.
— Тебе и не надо. Дело скользкое. И опасное.
— Я понимаю.
Никита рассказывал ей про мафию, которая действует в их городе, но имен никаких не называл, хотя Сухонин мог их ему озвучить. И в подробности не посвящал, хотя мог знать о них. Но ведь она и сама обо всем догадывалась. Как-никак в полиции работает, а не в институте благородных девиц…
— Хотелось бы забыть об этом… Давай за то, чтобы никаких проблем с мафией! — Они подняли бокалы, чокнулись.
Никита только пригубил, Инна же выпила до дна. Встревоженная душа просила.
— Если Сухонина вам обратно вернут, откажись от этого дела. Делай что хочешь, но откажись, — сказал Горелов.
— Почему?
— Как это почему? — удивленно посмотрел на нее Никита. — Мы же говорили почему.
— Переживаешь за меня?
— А ты сомневаешься?
— Нет, но…
— Что «но»?
— Ко мне сегодня Ракитин приставал.
— Руки распускал? — нахмурился Никита.
— Нет. Но сказал, что ревнует меня, — Инна попыталась, но не смогла остановить себя. Глупо было набивать себе цену, однако не сумела отказать себе в таком удовольствии. Да, она следователь органов внутренних дел, представитель власти, официальное лицо, но при этом женщина, и кто ее может за это осудить? — К тебе ревнует.
— И что ты ему сказала?
— Сказала, что его поезд ушел… А он ответил, что поезд вернуть можно.
— Как?
— Он сказал, что ты меня бросишь…
— Почему?
— Дело, мол, закрыто, и я тебе больше не нужна.
— Твой Ракитин идиот!
— А я тебе нужна?
— Только ты и нужна. Больше никто не нужен.
— Это правда?
— Правда. И я готов доказывать тебе это каждый день, каждый час, каждую секунду… — Никита говорил жестко, но его слова падали в душу будто бальзам. Инна млела от удовольствия.