Кристина. Нет, но и не тепло!.. А Липы всё еще нет?
Элис. Она же у исповеди, как тебе известно.
Кристина. А мама ведь скоро вернется?
Элис. Я всегда боюсь, когда она возвращается из города, потому что она столько наслышалась и столько насмотрелась… и всё это дурно.
Кристина. В вашей семье особенное чувство подавленности.
Элис. Потому что, кроме подавленных людей, никто больше не желает водить знакомства с нами! Радостные травили нас!
Кристина. А вот и магма идет через кухню!
Элис. Не выходи при ней из терпения.
Кристина. И не подумаю! Трудненько ей приходится со всеми нами! Только я ее не понимаю.
Элис. Она всячески скрывает свой позор, как только может, и поэтому ее и не разберешь. Бедная мама!
Гейст одета в черное, с молитвенником и носовым платком в руке. Добрый вечер, детки!
Все, кроме Вениамина, который приветствует ее молча. Добрый вечер, мамочка!
Гейст. И все-то мы в черном, точно траур у нас.
Молчание.
Элис. Что, снег всё еще идет?
Гейст. Да, слякоть! У вас тут холодно! Подходит к Элеоноре и гладит ее. Ну, моя девчурка, ты, вижу, всё читаешь да изучаешь? Вениамину. А за одно уж и ты учишься!
Элеонора берет руку матери и подносит ее к губам.
Гейст, подавляя свое волнение. Так, деточка! так, так!
Элеонора. Ты ходила к вечерне, мама?
Гейст. Да, служил младший священник, только я не люблю его.
Элеонора. Встретила кого-нибудь из знакомых?
Гейст присаживается к рабочему столу. Лучше было бы мне никого не встречать!
Элеонора. Тогда я знаю, кого…
Гейст. Линдквиста! Он прямо подошел ко мне…
Элис. Какая жестокость, какая жестокость.
Гейст. Справлялся, как наши дела… и представь себе мое изумление, он спрашивал, можно ли ему сделать визит вечером.
Элис. Накануне праздника?
Гейст. Я ничего не ответила! И он принял мое молчание за согласие! Молчание. Должно быть, он уже где-нибудь поблизости.
Элис, вставая. Здесь? Теперь?
Гейст. Он сказал, что хочет передать какую-то бумагу, которая и заставляет его торопиться.
Элис. Он хочет взять мебель.
Гейст. Но у него был такой чудной вид… я его не поняла!
Элис. Так пусть приходит. По-своему он прав, и нам остается только преклониться. Мы должны принять его подобающим образом, когда он пожалует.
Гейст. Только я постараюсь не видать его!
Элис. Да, ты можешь не выходить из комнаты…
Гейст. Но мебели он не получит. Что мы, должны жить на дворе, что ли, раз он увезет все вещи? Нельзя же оставаться в пустой квартире! Вот что!
Элис. У лисиц есть норы, у птиц — гнезда… а тут бесприютные, живущие в лесу.
Гейст. Там место разбойникам, а не честным людям.
Элис у письменного стола. Ну-с, мамочка, я читаю!