На базе неофициальной переписки дипломатических канцелярий и появилась версия о том, что Петр-де обиделся на шведского губернатора Риги Дальберга за то, что он встретил царя без должных почестей и помпы. Эта версия потому еще не выдерживает критики, что Петру чужды были всякие элементы этикета, формальных почестей и строгих придворных правил. Петр сам, по свидетельству современников, не выдерживал никакого этикета и ломал все правила. Он действительно горячо (наверняка болезненно) принял к сердцу прием, оказанный посольству в Риге, но потому только, что прием расшифровывал намерения этого посольства, помешал выполнению разведывательных задач, которые оно само себе и поставило.
Голиков пишет: «По вступлении в земли шведския, встретил посольство присланного от рижского генерал-губернатора Дальберга простой дворянин; к вящей же обиде, помянутый дворянин имел за посольством крепкий присмотр, особливо же за дворянами посольства, в числе коих ведал он находившагося самого Монарха, и так как бы содержал под частным караулом…
По приезде же в Ригу все посольство в город не пустили, а разместили в предместье, и, что особенно было неприятно, «поставлены вокруг квартир их не для чести, но для строгого за ними присмотра караулы, умножены разъезды и патрули, так как бы в неприятельское нашествие, и когда послы послали от себя сказать тому генерал-губернатору о приезде их и просить, чтоб поступлено было с ними по древнему обыкновению, по договорам и по-приятельски и дана была бы людям их свобода входить в крепость для покупок, то он присланного едва допустил до себя, под видом болезни, за которою будто и не может он сделать послам визита, а вход людям в крепость хотя и дозволит, но не более вдруг 6 человек, да и то за присмотром воинских людей, и с тем еще, чтоб близко крепостных валов не подходили, а инако он то запретить вынужден будет силою».
По прочтении приведенной цитаты не остается места для сомнения, что Дальберг принял это посольство за настоящую разведывательную партию и поэтому мобилизовал весь контрразведывательный аппарат.
Он обставил их наблюдением, запретил появляться в зоне фортов и предупредил, что за нарушение этих правил будет действовать силой. Казалось, что дело ясное. Но русские на этом не успокоились и потребовали от Дальберга объяснения его действий. Что было делать несчастному Дальбергу! Он ответил, что «имеет многия причины к подозрению, ибо уведомлен он в его предосторожность, что под видом посольства скрывается некое тайное намерение»>{22}.
Яснее не скажешь! И тем не менее Петр не успокоился. Он не мог уехать из Риги, не выяснив того, что ему было нужно. И русские послы, и свита пустились в крепость для рекогносцировки. Шведы приняли драконовские меры: к каждому русскому при входе в крепость были приставлены двое солдат; каждому разрешалось пробыть в городе не более двух часов. И тем не менее есть основания полагать, что русских не устерегли. Ибо губернатор заявил, что ему известно стало, что русские, идя мимо крепостных сооружений, сняли чертеж и что в случае повторения подобных действий он прикажет стрелять. Есть основание предполагать, что в числе чертежников был сам царь — именно он (!) шел мимо тех самых сооружений в гавань, где хотел договориться с голландцами о корабле для дальнейшего следования российского посольства.