И она принялась яростно стегать его. Карлик закричал и упал на пол, скорчившись у ее ног, но она продолжала наносить удар за ударом. Снова и снова хлыст со свистом рассекал воздух и опускался на маленькое, тщедушное тельце. На бледном лице Фриволо вздулись уродливые рубцы.
— Не надо, госпожа! Не надо! — жалобно молил он, но донья Алькира, казалось, не слышала его.
Она была в исступлении, ослепленная своей ненавистью ко всем, кто встал между нею и тем, чем она дорожила больше всего на свете. Она словно сражалась с невидимыми силами, грозившими погубить ее. Она сражалась с Анной Луизой, с маркизом, с лордом Линком, с Вентурой. Ей нужно было излить на кого-то свою ярость, поэтому Фриволо предстояло поплатиться за все.
Мало-помалу его крики стали ослабевать, и, когда он почти лишился сознания, донья Алькира наконец отбросила хлыст. Карлик, скорчившись, продолжал лежать на полу, и кровь лила из его рассеченной брови и разорванной мочки уха. Все лицо у него было покрыто багровыми рубцами, губы вздулись.
Донья Алькира упала на диван. Силы покинули ее, но наказание на этом еще не кончилось. Она повернулась спиной к карлику, чтобы не видеть его. Услышав спустя некоторое время, что он пошевелился, она решила прибегнуть к еще более изощренной пытке.
— Ты мне больше не нужен, — жестко сказала она. — Завтра или послезавтра я отошлю тебя обратно в цирк.
Она услышала, как у него вырвалось восклицание ужаса.
— Нет, госпожа, нет! Фриволо сделает все, что вы прикажете! Фриволо убьет кого угодно, но не вернется в цирк!
— Но какой от тебя толк? Ты не в состоянии убить никого. Я приказала тебе убить пажа, а ты дал ему ускользнуть!
— Фриволо убьет его, убьет! — закричал уродец.
— Поздно, — ответила донья Алькира. — Пажа уже больше нет в Мадриде, он уехал.
— Фриволо найдет его, — прошептал карлик.
— Нет, нет, слишком поздно, — сказала донья Алькира. — Возвращайся в цирк. Может быть, твой прежний хозяин найдет тебе какое-нибудь применение.
— Нет! Фриволо не сможет жить в цирке! С ним обращались так жестоко! Фриволо умрет!
Донья Алькира равнодушно пожала плечами.
— Какое мне до этого дело! Ты слишком бестолков, чтобы выполнять мои приказы.
— Нет, нет! Фриволо хороший! Фриволо сделает все, что вы скажете.
Донья Алькира слышала, как карлик пытался подползти поближе к ней. Из груди у него вырывались душераздирающие рыдания. Донья Алькира наслаждалась его страданиями, для ее уязвленного самолюбия его слезы были целительным бальзамом.
Долгое время никто из них не произносил ни слова, потом наконец Фриволо снова взмолился: