Ставр выпрыгнул из машины и вытащил Шуракена.
Шуракен пока держался на ногах, но уже очень ослабел от потери крови. Ставр перекинул его руку через свои плечи и повел к дверям госпиталя. Но сделав несколько шагов, Шуракен обмяк и начал падать. Ставр нырнул под него, поднял на плечи и втащил в вестибюль.
Они были везучие ребята. За несколько лет их профессиональной деятельности это было первое настоящее огнестрельное ранение. Сами они стреляли без промаха и хорошо знали, что случается с человеком, когда в него попадает пуля. Но одно дело, когда это случается с врагом, который сам пытался убить, и совсем другое, когда это происходит с другом, ближе которого никого сейчас нет.
Ставр не знал, насколько серьезно ранен его напарник, и ошалел от настоящего страха, видя, как в приемном покое раздевают лежащего без сознания Шуракена, разрезая на нем окровавленный камуфляж. Он не мог представить, что мощное тело Шуракена может стать вдруг таким беспомощным и превратиться в объект чей-то профессиональной деятельности. Это зрелище рвало Ставру сердце и приводило в отчаяние.
Шуракен вынырнул из забытья, в которое его погрузили с помощью противошоковых и снотворных препаратов. Ощущения были еще притуплены, он чувствовал, что где-то в теле гнездится боль и чертовски хочется курить. Жалюзи на окне были закрыты, и судя по тому, что свет сквозь них не просачивался, была или ночь, или поздний вечер. Маленькую палату освещал плафон, горящий над соседней кроватью. При его свете Ставр читал книгу в агрессивной обложке, в таких обычно издаются детективы и бестселлеры о приключениях агентов спецслужб. Рядом с его кроватью на металлической табуретке стоял маленький монитор.
— Здорово, — сказал Шуракен.
— Здорово. — Ставр отложил книгу и сел.
— Ты что тут делаешь?
— Работаю у тебя телохранителем.
— Тогда дай мне сигарету.
Ставр достал из пачки сигарету, раскурил и передал Шуракену. Затем он принес блюдце и поставил его так, чтобы удобно было стряхивать пепел.
Шуракен сделал две глубокие жадные затяжки и посмотрел на Ставра сквозь белый прозрачный дымок, поднимавшийся от зажатой в пальцах сигареты. Боль и жестокий жар, через которые он прошел, омыли его яростной волной и откатились. Черты лица Шуракена заострились, обрели отменную четкость, словно резец судьбы прошел по ним, убрав все неопределенное и случайное.
Белый столбик пепла нарос на сигарете. Шуракен стряхнул его в блюдце.
— Ну, — сказал он, — рассказывай, что происходит.
— Что тебя конкретно интересует?
— Что со мной?
— С тобой все в порядке, — ответил Ставр. — Да, я тебе скажу, надо уметь так ловить пули! Она прошила тебя легко, как иголка, не задеты ни внутренние органы, ни кости. Я готов, как Гомер, завопить: «О благословенный «Макаров»!»