— Даю лиру, чтобы узнать о чем ты думаешь, — произнес глубокий голос позади неё.
Сиенна не обернулась:
— Надвигается шторм.
— Я знаю, — ответил Лэнгдон спокойно.
Спустя некоторое время Сиенна повернулась к нему.
— Я хотела бы, чтобы ты тоже поехал в Женеву.
— Мне приятно, что ты сказала это, — ответил он. — Но Вы будете заняты разговорами о будущем. И менее всего, тебе будет нужно, чтобы какой-то старомодный преподаватель мешал твоей работе.
Она посмотрела на него с недоумением.
— Ты думаешь, ты для меня слишком старый?
Лэнгдон громко засмеялся.
— Сиенна, я определенно слишком стар для тебя!
Она неловко покачнулась, чувствуя смущение.
— Хорошо… но по крайней мере ты будешь знать, где меня найти. — Сиенна пожала худенькими плечами. — Я имею в виду… если ты когда-нибудь захочешь увидеть меня снова.
Он улыбнулся ей.
— С удовольствием.
Она воспряла духом, и все же тишина повисла между ними, они оба не знали, как лучше попрощаться…
Сиенна смотрела в глаза американского профессора, и почувствовала, как ею завладели эмоции, с которыми она не могла совладать. Она встала на цыпочки и поцеловала его губы. Когда она отстранилась, ее глаза были влажными от слез.
— Я буду скучать по тебе, — прошептала она.
Лэнгдон нежно улыбнулся и обнял её.
— Я тоже буду по тебе скучать.
Они долго стояли обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Наконец, Лэнгдон сказал:
— Существует старинное изречение… которое часто приписывают самому Данте… — Он сделал паузу. — «Вечность… начинается сегодня».
— Спасибо, Роберт, — сказала она, и из её глаз покатились слезы. — Я наконец чувствую, что у меня есть цель.
Лэнгдон придвинул ее ближе.
— Сиенна, ты всегда говорила, что хочешь спасти мир. Это твой шанс.
Она улыбнулась и направилась к выходу. Пока Сиенна шла к ожидающему её C-130, она думала обо всем, что произошло с ней… обо всем, что еще может произойти… обо всем, что станет её будущем.
Вечность, повторила она про себя, начинается сегодня.
Когда Сиенна поднялась на борт, она молилась, чтобы Данте был прав.
Дневное бледное солнце низко опустилось над Домской площадью, отражаясь от белой плитки колокольни Джотто и отбрасывая длинные тени на великолепный собор Флоренции Санта-Мария-дель-Фьоре.
Похороны Игнацио Бузони только начинались, когда Роберт Лэнгдон проскользнул в собор и нашел себе место, радуясь тому, что жизнь Игнацио будет увековечена здесь, в бессмертной базилике, за которой он присматривал на протяжении долгих лет.
Несмотря на яркость фасада, интерьер собора Флоренции был совершенным, строгим, лишенным всяких излишеств. Тем не менее, аскетичное помещение, казалось, сегодня было особенно торжественным. Чиновники, друзья и коллеги из мира искусства со всей Италии заполонили храм, чтобы отдать дань памяти большому и веселому человеку, которого они ласково назвали Дуомино.