Как в столбняке, по команде няни, я приняла душ и нырнула в белую шелковую ночную рубашку, которую выбирала для меня Вера Кирилловна, как впрочем и все мое приданое. Затем няня усадила меня за туалетный столик и стала расчесывать мне волосы.
— Няня! — я взяла ее за руку. — Няня, что я наделала? Алексей дорог и близок мне как друг, учитель, защитник, но я не люблю его. Как я могу быть его женой?
— Не бойся, душа моя. Твой муж любит тебя за двоих. Он знает, как со временем сделать так, чтобы ты полюбила его.
— Няня, няня, — продолжала я. — Я должна была бы обвенчаться в родовой часовне Веславских, это должна быть прекрасная и торжественная церемония, под звон колоколов всей округи. А моими свадебными подружками должны были быть дочери нашего государя.
— Конечно, и все же это лучше, чем если бы твой пепел лежал в лесах Сибири, как их пепел.
— Не лучше, хуже… намного хуже!
— Грех думать так, — сказала моя старая няня. — Падай на колени и моли Бога о прощении, не то он накажет тебя бесплодием.
Я встала на колени перед своей единственной иконой Богородицы, мягко освещенной красным светом лампады. Но даже когда я бормотала свои молитвы и неистово крестилась, перед моими глазами стоял Стефан.
Но ты же мертв, Стиви, мой принц, мой повелитель, мой Бог, говорила я его образу. Стервятники выклевали твои янтарные глаза. Их вонючие клювы терзали твои губы, которые я целовала. Почему ты встаешь из-под земли и изводишь меня? Ты так и будешь преследовать меня всю жизнь? Разве это так безнравственно — припасть к тому, кто будет любить и опекать меня с тех пор, как ты не можешь это делать?
И чудесный голос моего кузена отвечал: еще и года нет как я мертв, а ты уже забыла свою клятву. Ты готова броситься к другому человеку, дать ему то, что принадлежит по праву мне, и этот человек, которого ты не любишь, предаст тебя с такой же легкостью, с какой ты предала меня. Нет, я не оставлю тебя в покое, пока ты ненавидишь человека, которого зовешь мужем и чей ребенок будет у тебя как предательство нашей любви.
Я закрыла лицо руками и уткнулась в постель.
— Няня, — я обхватила ее ноги, — пожалей меня, скажи Алексею, что я нездорова.
Няня ничего не хотела слышать. Она уложила меня в кровать, поправила одеяло, благословила и, открывая дверь, сказала Алексею торжественным тоном, что его ожидает невеста.
Он вошел не сразу, а нервно шагал взад-вперед. Затем спросил:
— Няня, что вы думаете о моей бороде, должен ли я ее сбрить? Может быть Татьяна Петровна, моя жена, не считает бороду привлекательной?
— Если она находит вас привлекательным, вы понравитесь ей и с бородой, если нет — то и бритье не поможет, — ответила та.