В начале сентября из станицы Березанской прискакал гонец с донесением, что по степи на помощь суздальцам движется Вятский мушкетёрский полк. На казачьем коротком совете было решено не дать двум полкам соединиться.
Не дожидаясь возвращения Леонтия, Дикун свернул лагерь и, посадив казаков на подводы, за сутки добрался до Березанской.
Через полчаса пушкари Шмалько втащили на курган четыре единорога и укрыли их в высоком сухом бурьяне. Сотни три конников Половой увёл в густой, зелёный камыш. Пешие казаки растянулись лентой, загородив дорогу на станицу Березанскую. Черноморцы, готовясь к бою, протирали мушкеты и пищали, проверяли порох, кусали свинец на заряды.
— Добрую позицию выбрали, — удовлетворённо сказал Дикун, стоя на кургане рядом с пушкарями.
— Да, добрую! — сумрачно подтвердил Собакарь.
— Чего ты, друже? — спросил Федор у него.
Тот тяжело вздохнул.
— Болит у меня душа, Федор. Рубил я, брат, ляхов, рубил турков и персов. А теперь придётся бить православных, своих.
— А кто их просит идти до нас?
— А что они, по доброй воле? Гонят их. А сами они не богаче нас, голоты…
Лицо Дикуна стало хмурым.
— Мудруешь ты, Никита! — проговорил он. — Если мы их не побьём — они нас прикончат. Здесь так: кто кого. Пускай солдаты до нас переходят — братами будут. А пока идут на нас — враги.
Собакарь не возражал.
День прошёл в ожидании неприятеля. По степи медленно поползли сиреневые вечерние тени. От казачьего стана потянуло горьковатым дымком, казаки варили кулеш.
На курган намётом выскочил всадник — молодой чубатый казак на маленьком горском скакуне.
— Эй, атаманы! — закричал он. — Солдаты верстах в десяти от нас, за Ирклиевской, лагерем стали, костры жгут.
— Откуда проведал?
— Парнишка один из Ирклиевской пригнал…
— Ясно! — Федор кивнул головой. — Значит, утром надо ждать. Ну что же! И встретим, и накормим досыта, и спать положим!
Немного погодя в глухой степной темноте погасли казачьи костры. Тихо стало в степи. И только от тихого, заросшего камышами Бейсужка до степного кургана негромко перекликались караульные.
На всходе солнца в казачий лагерь прискакали дозорные.
— Идут! Готовсь! — пронеслось.
— Сдвигай возы! — крикнул Дикун.
Казаки пришли в движение — убирали казаны, гасили огонь. Быстро разбегались по местам, прячась в высокой траве, за буграми, уводя коней и волов к реке. Ровной линейкой выстроились скованные цепями возы.
Утомительно медленно тянулось время. Сняв папаху, Федор выглянул поверх воза. У горизонта вырисовывались две колонны. Они двигались походным порядком, с барабанным боем.