Сейчас он не был кинозвездой, Королем. Перед Джоком лежал старый человек.
Карр снова открыл глаза.
— Прес? Привет. Как вы себя чувствуете?
Карр кивнул, давая понять, что находится в удовлетворительном состоянии.
— Хорошо, хорошо, — прошептал Джок.
Карр снова закрыл глаза.
— Вы поправляетесь. Дейзи тоже приходит в себя. Поэтому я возвращаюсь в Лос-Анджелес. Мне кажется, это замечательно, что вы нашли друг друга. Вы нужны друг другу. Все будет потрясающе. Просто потрясающе!
Растерянный, охваченный чувством вины Джок с трудом подбирал слова. Он не нашел более точного слова, чем «потрясающе» — самой расхожей монеты в киноразговорах. Все было как минимум потрясающим. Это означало — да, возможно, неплохо. Или: не беспокойте меня. Этим словом характеризовали картину, погоду, будущую встречу за столом, в постели.
Если оно теряло искренность звучания, его меняли на эпитет «обалденный». Остававшийся таким же пустым.
Джок чувствовал, что слово «потрясающе» зацепилось за его язык, как рыболовный крючок. Он не мог освободиться от него. Новости из Лос-Анджелеса были потрясающими. Почти смонтированный материал был потрясающим. Глава студии радовался тому, что Карр поправляется потрясающе быстро. Когда Джок ездил на натуру, он отметил, с какой потрясающей быстротой рабочие демонтируют киногородок. Если бы кто-то сообщил о начале третьей мировой войны, Джок автоматически произнес бы: «Потрясающе!»
Все это время глаза Карра оставались закрытыми. Джок наклонился, заметил неглубокое дыхание актера и подумал, что Карр, возможно, заснул. Но Престон приоткрыл глаза. Значит, можно продолжать.
— Прес! Моя новость обрадует вас. Помните Мэри, моего монтажера? Вчера говорил с ней. Она сказала, что подходящая оптика сделает множественное изображение потрясающим! Сенсационным!
Джок замолчал. Карр смотрел на него.
— Звонили из Нью-Йорка. Президент сообщил, что они голосуют за выделение четырех миллионов долларов на рекламную и прокатную компании. Помните то время, когда вы могли на эти деньги снять восемь картин? — с улыбкой спросил Джок.
Престон посмотрел на него с вызовом, как бы спрашивая — кто приглашал тебя в мое прошлое, когда картины снимались совсем иначе?
Джок не знал, действительно ли Карр подумал так или ему это показалось. Он решил, что будет говорить, пока глаза у Карра открыты. Будет говорить о чем угодно. Если бы Карр что-то произнес, подал знак! Но актер лишь молча слушал. И дышал. Внезапно Джок начал импровизировать.
— О, Мэри сказала, что та большая сцена работает великолепно. Даже в нынешнем виде. Она говорит, что монтаж усилил эффект вдвое. А вы знаете, как все это выглядело после проявки!