– Месяца не потребуется.
Дэв проигнорировала пессимизм Дэвида и, оглядевшись вокруг, потянулась к документам, которые Лиза положила перед ней ранее. Она пошарила в карманах своей куртки, и Дэвид ловко вручил ей золотистую металлическую ручку.
– Мы говорим о законной прессе. Скандальные издания не имеют значения, Дэвид.
– Законная пресса подберет все, что угодно, если это достаточно 'горячее'. И все мы знаем, что если хотя бы три издания желтой прессы подхватят скандал о переселении Лауры, это будет считаться правдой. Это – закон… наподобие закона всемирного тяготения или законов Мэрфи.
Дэв рассмеялась и положила ручку Дэвида себе в карман, поглаживая большим пальцем теплый металл.
– Это точно, мистер Ловкие Штаны. Попытаюсь запомнить это.
* * *
Лаура села на свою новую кровать, в своей новой комнате, в своем новом доме… Белый дом.
– Ничего себе.
Она в изумлении покачала головой, вспоминая, где она была и как получила все это.
Начиная с ноября, она постоянно была на виду в связи с этой последней биографией. Это дало большей толчок праздничным продажам, и сделало ее издателя очень счастливым. Но совсем не оставило ей времени даже на то, чтобы хотя бы поверхностно узнать что-нибудь о Дэвлин Марлоу. Что заставляло Лауру чувствовать себя ненадежно и даже слегка смущенно, как студент колледжа, который провалил подготовку к большому экзамену и теперь готовился расплачиваться.
Лаура упрекнула себя за беспокойство. "Это непохоже на тебя, не узнать ничего о ней… Дьявол, ее лицо, эти бесконечные раздражающие кадры по всем каналам телевидения, на протяжении прошлых шести месяцев". Но биограф призналась себе, что Президент была намного приятнее, когда она не стояла костью в горле. "Хорошо, более чем приятна. Просто великолепна".
Она медленно выдохнула. Лаура, наконец-то, была оставлена в одиночестве больше чем на десять секунд от пристальных любопытных взглядов агентов Секретной службы и вездесущего персонала Белого дома. Это дало ей время, чтобы мысленно восстановить картину своей встречи с Дэвлин. Ей, буквально до зуда, хотелось взять в руки свой фотоаппарат.
Острые ощущения, которые она испытывала находясь здесь, были похожи на то, что Лаура чувствовала, когда ей разрешили посетить некоторые из наиболее уединенных святых областей Ватикана во время написания биографии кардинала О'Роака. Ее живот трепетал, а ладони оставались влажными и холодными, даже когда ее острый интеллект начал каталогизировать информацию. Но ее тур по Ватикану был краток и ее постоянно кто-то сопровождал. А здесь она, фактически, собиралась ЖИТЬ. По крайней мере, некоторое время. Лаура не думала, что ее склонность к уединению позволит ей оставаться здесь долго. Но она собиралась максимально использовать все это время.