— Досталось вам.
— Ему больше. И, как ни крути, из-за меня.
— Ну вы же не виноваты в том, что родились, — осторожно высказалась Полина.
— В этом не виноват. Во многом остальном — да. Поэтому я за Валерку горло перегрызу любому… — угрюмо подытожил Илья и с досадой покачал головой. — Черт, как же курить хочется…
— Бросить не пробовали?
— Да где тут… — раздраженно проворчал Власов. — Либо головой об стенку, либо сигарету в зубы. Об стенку я еще успею. Остается сигарета.
— Давно курить начали?
— А вы что, нарколог? — зло бросил Илья.
Полина промолчала.
— Нет, не очень давно, — неожиданно ответил Власов несколько секунд спустя. — В следственном изоляторе начал. Три года назад…
«… Этот уголовник меня с ума сведет…» — вспомнились Полине слова разъяренной секретарши.
— … А там я как-то не думал, насколько трудно будет избавиться от этого, — добавил Илья.
Полина ничего не ответила.
— Вы и о моей судимости ничего не знали?
— Нет.
— О чем же тогда Валерка вам все утро рассказывал? — усмехнулся Власов. — О древних замках своих драгоценных?
— Не только. Еще о жене рассказал, о том, почему они расстались.
— Расстались они, и слава Богу. Эта мерзавка чуть в гроб Валеру не вогнала, — с неприкрытой ненавистью отозвался Илья. — Эта девица в общем-то верно рассчитала, что Валерка далеко пойдет. Но у нее не хватило терпения дождаться. Все и сразу хотелось. Помотала она ему нервы. Пока они разводились, пока она сына отсуживала, Валерка держался, а после сразу свалился. Первая клиническая смерть в двадцать четыре года… Валера святой человек, а я нет. Я ее не простил, и никогда не прощу.
— А что сын? Валерий Петрович общается с ним?
— Они никогда больше не виделись. После развода жена уехала к родителям и увезла сына. Когда Валера немного подлечился и стал их разыскивать, она уже вышла замуж и уехала в неизвестном направлении. Валера долго искал их, но следы потерялись. Видимо, она предприняла усилия, чтобы мы их не нашли.
Илья примолк на полуслове. Полина смотрела за окно, боясь даже глянуть в его сторону. От Власова исходили почти физически ощутимые волны острой тревоги, неумолимого горя и совсем неглубоко запрятанной злобы.
Когда Мерседес уже сворачивал в Полинин двор, заиграл телефон Власова.
— Да? Ну как ты?.. Уже возвращаюсь… Довез… Нет, Валерка, в чистом поле я ее высадил! — Илья убрал телефон и усмехнулся. — Волнуется, до самого ли дома я вас довез. Чудак…
— Спасибо, Илья. Вы, считайте, весь выходной на меня угробили.
— Да я уже давно не считаю все свои угробленные выходные, — отмахнулся он. — Это еще не худший, поверьте.