- Вот, можешь полюбоваться.
В манеже, обложенное подушками, сидело маленькое чудо, с рыжими, по-младенчески пушистыми волосенками. Бойко трясла погремушкой, крепко зажатой в пухлой ручонке. Поглядывала на нас как-то лукаво. Как и все младенцы, за редким исключением, была ангелоподобна. Но даже в детских чертах лица было что-то необычайно знакомое.
Я подошел к манежу, оглянулся на Веню с Ольгой.
- На руки-то можно взять?
- Ой, это вряд ли,- вздохнула Оля,- на руки только ко мне, да иногда, если в очень хорошем настроении, то к Вене. Тут Венины родители у нас гостили месяц назад. Так, только попробуют взять на руки, сразу в крик. Ничего сделать не могли. Расстроились наши бабушка с дедушкой. Николаич пытался, Вовка, Оксана - жена Вовкина. Ни к кому не идет.
Девочка отшвырнула в сторону погремушку и потянула ручки ко мне. Я, без всяких усилий, поднял почти невесомое тельце, одетое в ярко-желтую распашонку и розовые ползунки. На меня серьезно посмотрели два темно-зеленых глаза, даже на пухлощеком личике выделявшиеся своей величиной. Затем розовые губки растянулись в улыбку, открывая беззубый ротик. И крошечная мягкая ладошка легонько шлепнула меня по щеке. Бережно держа малышку, я повернулся к онемевшим от удивления Петровым:
- Вы чего, родители, на дочу клевещете? Как назвали-то?
- Викторией. Ты же не велел ни Валей, ни Катей. Вот и дали имя по месту своего знакомства,- ответил Веня, - ну, потрясающе. К деду с бабкой не пошла, а тут...
- Понимает ведь, кто кроме родителей способствовал ее появлению на свет,- радостно сказала Ольга,- ладно, давайте я ее покормлю, а вы на стол накрывайте в кухне.
Пока Веня доставал из холодильника огурцы, мясо, бутылку с водкой, я выложил то, что купил на скорую руку в Новгороде, в магазине возле автовокзала. Общими усилиями накрыли стол. В кухню вошла Ольга с Викой на руках, и ребенок сразу же потянулся ко мне, улыбаясь и радостно лопоча.
- К отцу родному так не тянется,- ревниво заметил Веня.
Сел я возле стола, посадив девочку к себе на колени. Она тотчас же схватилась ручонкой за кобуру, висевшую у меня на поясе. Вытащив пистолет, положил перед собой на стол. Похлопав ладошкой по рукоятке, Виктория Вениаминовна засмеялась и повернула ко мне сияющее от восторга личико. И вновь мне почудилось что-то знакомое в ее облике.
Веня налил в две рюмки водку.
- Давай мне Викуньку, чтобы есть не мешала,- Ольга хотела взять дочь у меня, но та запищала недовольно, вцепившись в мой рукав.
- Вот это номер,- хохотнул Веня,- уже и мать побоку.