— Эллиотт, — выдавила Белла на этот раз громко. Что это? Она возражала, молила, издала смущенный вздох. Наверное, все вместе. Арабелла не могла понять, что он творит с ее телом, но все происходившее дало возможность преодолеть робость. — Эллиотт, что вы делаете.
Он поднял голову, его губы искривились.
— Занимаюсь любовью, Арабелла.
— Вы заставляете меня… Я не знаю, что вы делаете. Я хочу…
— Так? — Он поцеловал ее в губы, одной рукой все еще лаская ее грудь, большой палец тер невероятно упругий узел соска, другая рука поглаживала бедро. Она снова почувствовала, как жестки его руки.
Его уста были настойчивы, язык проникал в рот, требуя, чтобы она раскрыла уста, и их языки сплелись. Эллиотт проник в ее рот языком. Держал Беллу, не позволяя отступить, ее смущала такая настойчивость. Она знала, к чему это приведет. Тут Эллиотт начал покусывать ее губы и целовать их.
Она почувствовала жар и боль внизу живота. Там что-то пульсировало, вслепую ища разрядки. Белла обнаружила, что сквозь толстый халат в нее упирается его напрягшийся стержень. Отступать было некуда, не оставалось времени разобраться в путавшихся мыслях. Как она может испытывать подобные чувства к мужчине, которого едва знает и не любит? Неужели потеряла всякий стыд или же Эллиотт оказался колдуном, извлекавшим похоть из ее невежества и робости? Однако может быть, все обернется хорошо.
Эллиотт взял ее на руки и опустил на постель. Она была обнажена и дрожала.
— Не накрывайтесь, — приказал он почти резко, когда она потянулась за одеялами, собираясь нырнуть под них. Он сбросил тапочки, халат и стоял, уперев руки в бока. Смотрел на нее. Арабелла на него. Она впервые видела его обнаженным. Затаила дыхание от удивления и чувства непреодолимой страсти.
Рейф лишил ее девственности на сеновале амбара церковного прихода. Там было темно, мрак пронзили лучи света в тех местах, где на крыше не хватало черепицы. В лучах света вились мушки. Белла почти не видела ни его лицо, ни тело, когда он раздевал ее, расстегнул бриджи и уложил на свое пальто. Он целовал ее, безжалостно терзал уста, жадными руками тискал груди, раздвинул ноги и грубо взял ее, поддавшись порыву страсти.
Тогда она не видела, не рассмотрела его тело, однако сейчас, когда рядом мерцал десяток свечей, хорошо видела возбужденного мужчину. Она затаила дыхание от страха, желания и неожиданности. Как же он красив! Как упруго и сухощаво его тело! В какой он хорошей форме! Откуда такие мышцы, плоский живот и мозолистые руки?
Эллиотт встал на колени рядом с ней, блуждая руками по ее телу. Она затаила дыхание. Его руки опустились на ее бедра и раздвинули их. Белла закрыла глаза. Она застеснялась жара и влажности возбуждения.