— Катер уже в гавани, — коротко бросил он, ставя ребенка на пол. — Все упаковано?
Марлен кивнула.
Владельцем катера был швейцарец немецкого происхождения. Он кивнул Вольфгангу, который поблагодарил его и сразу же направился в небольшую рубку, где переоделся в гражданскую одежду. Хейнлих, сидящий на корме рядом с куском брезента, замер при звуке голоса Мюллера. Он побелел, бросился на живот и заполз под брезент, где и затаился, мелко дрожа. Он заплатил хозяину за молчание, к тому же рыбак не имеет представления об их знакомстве. Но вдруг он решит сообщить Мюллеру, что у него на борту незаконный пассажир и что не он один рвется к свободе?
Впервые в своей жизни Фридрих Хейнлих молился.
Через несколько минут суденышко уже выходило из гавани. Хельмут стоял у перил и смотрел на медленно исчезающий немецкий берег. Появился Вольфганг в строгом черном костюме и подошел к Марлен, которая стояла немного в стороне у перил и плакала. Хельмут подвинулся ближе, чтобы лучше слышать.
— Успокойся, — сказал Вольфганг со стальными нотками в голосе. — А то команда увидит.
— Я ничего не могу с собой поделать, — всхлипнула Марлен.
Вольфганг негромко выругался.
— Знаю. Но мы скоро будем в Монте-Карло. Сама увидишь.
Марлен вытерла глаза и шмыгнула носом.
— Я все же считаю, что нам лучше уехать в Боливию.
— Я не собираюсь жить в этом захолустье. Не волнуйся. Наши новые удостоверения личности сделаны идеально. Мы — американцы французского происхождения. Даже у наших детей теперь американские имена. Забавно, ты не находишь?
Марлен пожала плечами, ей было не до шуток. Ее теперь звали Мэри, это имя казалось ей безобразным. Ганс превратился в Генри, а Хельмут выбрал себе имя Уэйн. Как она подозревала, сделал он это главным образом назло отцу, зная, что тот никогда не дал бы ему такого имени.
— Надеюсь, вещи прибудут вовремя, — сказала она дрожащим голосом. — А вдруг корабль потонет?
— Глупости. Дом я уже снял, все бумаги здесь… — Он похлопал себя по нагрудному карману, где лежали паспорта, страховые полисы, удостоверения личности и другие бумаги, необходимые для новой жизни. — Мы скоро будем говорить по-французски, как местные жители, и по-английски тоже. Как у мальчиков дела с учебой?
Марлен передернула плечами.
— Хельмут…
— Уэйн, — резко поправил он.
— Уэйн, — послушно повторила Марлен, — делает замечательные успехи. Учитель говорит, что у него блестящий ум.
— А Ганс?
— Генри, — Марлен не отказала себе в удовольствии, — тоже ничего. — Она устало вздохнула. — Мне неприятно, что они лишаются корней…
— Знаю. Но тут уж ничего не поделаешь. Сейчас важно, чтобы они быстро адаптировались. Этот подлец Хейнлих исчез вместе с документами, за которыми я его послал.