— И что мне теперь с тобой делать, парень? — вздохнул я, присаживаясь на перевернутую телегу. — Я ведь даже не поинтересовался, как Солнышко тебя назвала. А тебя еще и кормить как-то надо. Я, конечно, в свое время выкормил Счастливчика, но он же все-таки конь. И ходить он умел сразу, а тебя я даже как взять не знаю…
— Чего ты с ним говоришь, он же спит и не слышит! — потянула меня за рукав Энлика. — Давай лучше я его подержу. Я умею, у меня в замке такая кукла была. Только потом она разбилась. Я ее не роняла, она сама упала. Ну дай подержать-то…
На этот раз опасность я почувствовал сразу, как будто спиной ощутил недобрый взгляд. Я бросился на землю, увлекая за собой Энлику и стараясь не раздавить в лепешку проснувшегося и истошно завопившего младенца. В следующий миг над головой просвистела стрела, а еще мгновение спустя я мчался по лесу за стрелком, которому на этот раз не удалось удрать незамеченным, искренне надеясь в глубине души, что младенца не постигнет участь глиняной куклы Энлики.
Когда Брикус сочиняет баллады о моих похождениях, он благоразумно умалчивает о том, как я могу расправиться с человеком, которому довелось убить кого-нибудь из моих друзей. Что делать, но, если меня сильно разозлить, я действительно бываю жестоким.
Правда, на этот раз я ограничился тем, что привязал пойманного разбойника к дереву, заткнул рот, чтобы не вопил, и, отведя Энлику на полсотни шагов, вручил ей арбалет: «Вот тебе мишень, тренируйся». Уговаривать ее особо не пришлось, достаточно было объяснить, что этот самый разбойник убил Солнышко.
Энлике никак не удавалось прицелиться под нужным углом. Она привыкла стрелять из легкого лука, а тут арбалет с тяжелыми железными стрелами. И держать его по-другому надо, и целиться не туда, а тут еще, как назло, ветер. Но я честно не вмешивался, просто сидел на перевернутой телеге, глядел, как бедный младенец за неимением лучшего пытается слопать собственный кулачок, и время от времени давал Энлике ценные указания. За этим занятием нас и застали Энди и Керниус.
— Ты что делаешь, гадкая девчонка?! — накинулся на Энлику Энди. Арбалет сам собой вырвался у нее из рук и отлетел в сторону на добрый десяток шагов. Энди мог вытворить и не такое, если вывести его из себя.
— Оставь ребенка в покое! — угрожающе проговорил я. — Этот человек заслужил мучительную смерть. Я не искупал его в бочке с маслом и не поджег только потому, что вокруг лес. Так что не мешай мне обучать племянницу стрельбе из арбалета.
— Знаешь, Рик, к такому безжалостному убийце, как ты, детей даже близко подпускать нельзя! Как только Солнышко их с тобой оставила? Как, — вдруг запнулся Энди, — она погибла? — Видно, опять самым бессовестным образом прочитал мои мысли. Правда, это ничуть не уменьшило его человеколюбия, которое распространялось у него даже на самых отъявленных злодеев. — Отпусти этого человека, Рик, — жалобно попросил он. — Все равно его смерть не вернет Солнышко.