Пока взвод взбирался на полутораметровые скалы, женщина сумела догнать солдат. Старший лейтенант протянул руки, обещая помочь Людмиле Николаевне, как солдаты помогали один другому.
— Если вы специально солдат так гоните, чтобы меня уязвить, то стараетесь напрасно, — сказала она ровно, без возмущения, но холодно. — Я не отношусь к феминисткам и понимаю, что женский организм в физическом плане проигрывает мужскому.
— Людмила Николаевна, — примирительным тоном произнес Ослябя. — Я сам не любитель показухи и солдат гоню только потому, что хочу максимально сократить время, пока для этого есть возможность. Дальше на отдельных участках нам придется передвигаться бочком, делая по маленькому шагу над пропастью. Потерять время мы можем, а наверстать его нет. На подходах к туристической базе, где дорога тоже ровная, такую скорость поддерживать будет нельзя, потому что неизвестно, когда солдатам предстоит вступить в бой, а вступать в бой с перебивчивым дыханием нежелательно. Потерпите, скоростных участков у нас немного, хотя они тоже будут. Но этот был одним из самых продолжительных.
Она покачала в сомнении головой и ступила ногой в подставленные ей ладони старшего лейтенанта. Он без труда поднял ее и практически забросил на невысокую скалу. И только после этого сам, взявшись руками за край, подпрыгнул и перебросил наверх ноги. Все солдаты уже были на скалах.
— Вперед! Ноги беречь! — прозвучала команда. — Через щели не прыгать. Все, как в прошлый раз. Желательно движение в темпе…
И сам задал темп. Поскольку там, на вершинах скал, держать высокий темп было невозможно, а дальше вообще пришлось идти по острым камням предельно осторожно, Людмила Николаевна держалась поближе к командиру взвода, поскольку именно он помог ей и на скалы взобраться, и там, уже наверху, несколько раз протягивал руку, помогая пройти по сложному участку. Солдаты на женщину внимания не обращали. Даже те, кто участвовал в ее спасении. Хотя законы психологии, как Людмила Николаевна знала, гласили, что человек, который спас другого человека, относится к спасенному обычно лучше и с большей заботливостью, чем сам спасенный к спасителю. Этот закон было трудно объяснить, но, видимо, полученное спасителем чувство удовлетворения было сильнее естественного чувства благодарности спасенного. Хотя и спасатели, и спасенные бывают разными, и не бывает правил без исключений. Однако солдаты свои ощущения никак не проявляли и не рвались помочь женщине. Хотя, может быть, они просто видели, что командир взвода все, что нужно, делает сам, и считали свое вмешательство излишним.