Ужин был замечательным, и если вино текло быстрее, чем разговор, то лишь из-за языкового барьера. Мы обменялись подарками; я подарил Дине цветы, а всем остальным футболки из Уимблдона и брелоки. Мне же надарили огромное количество молдавского шоколада и вина. Григор поблагодарил меня за влияние, которое я оказал на его детей, а я его – за доброту и поддержку семьи.
– Думаю, мы отлично поладили, – передал я через Адриана.
Дина и Григор кивнули. И я, и они знали, что отношении лучше и быть не может.
В полночь, веселый во всех смыслах этого слова, я поднимался к себе в комнату, когда услышал голос Адриана снизу.
– Тони, мне кажется, наш дом без вас опустеет, – тихо и искренне сказал он.
Я был сражен и не смог подобрать нужных слов.
– Спасибо, Адриан, – только и сумел произнести я. Этого было недостаточно, но нужно было сказать хоть что-то.
Несмотря на то что такси заехало за мной в пять утра, все семья встала, чтобы меня проводить. Я обнял всех по очереди, чувствуя в каждом объятии искреннее тепло. Неважно, выиграю я или проиграю это пари, объятий на пороге дома было достаточно, чтобы оно того стоило.
Когда такси разворачивалось, отъезжая от дома, фары осветили семью, машущую мне вслед. Они были очаровательны. Это вполне мог быть финальный кадр оскароносного фильма.
Если не считать того, что опускать занавес еще рано.
Уехать из Молдовы не так просто, как могло показаться. На регистрации в аэропорту мою сумку взвесили и сообщили поразительные новости, что у меня перевес на 23 килограмма и я должен заплатить 225 долларов за лишние килограммы в багаже.
– Двести двадцать пять долларов? – завопил я на парня из «Эйр Молдова», которого вызвали специально ради меня. – Мои сумки со всем содержимым столько не стоят.
И это, возможно, было правдой, учитывая, что видеокамеру я брал с собой в ручную кладь.
– Такие правила, – объяснил мне невозмутимый представитель авиакомпании, молодой человек, которому на вид еще не было тридцати. – Столько вы должны заплатить.
– Я не буду платить двести двадцать пять долларов. Это абсурд, – пожаловался я. – Кроме того, у меня осталось всего 50 долларов.
Три недели в этой стране закалили меня, и я не собирался выкладывать такую сумму. По крайней мере, не подняв шум.
– Вы должны заплатить, – настаивал он.
– Не должен, если облегчу свой багаж, – объявил я к недоумению служащего.
Я начал вытаскивать из сумок бутылки с вином и коньяком, которые купил за последние дни и которые мне подарили накануне вечером. Я поднял взгляд на служащего и улыбнулся.