– Справедливое замечание, Адриан, но я все-таки говорю в прямом смысле, а не в переносном. Тут повсюду люки без крышек. Мне бы не хотелось умереть таким образом.
Не могу сказать, что знаю, как хочу умереть, но в первой десятке любимых способов падение в люк в кромешной темноте в чужой восточноевропейской столице, возможно, займет разве что седьмую строчку.
– Я знаю, где люки. Никто не умрет.
Никто не умрет. Всегда приятно такое услышать до выхода из дома в пятницу вечером.
Долгая прогулка дала мне возможность узнать Адриана получше, ведь его отношение до сих пор ограничивалось молчанием и отсутствием особого интереса к тому, что я делаю в Молдове. (Один бог знает, как он умудрился вырасти таким в этой стране.) Однако в следующие сорок пять минут я узнал, что временами он все же задумывался о том, почему некий англичанин появился в его доме.
– Ваше пари показалось мне забавным, – произнес он, хватая меня за руку и обводя вокруг чего-то, предположительно, чтобы не допустить моего падения в люк, – но не представляю, как его можно выиграть.
– А почему нет?
– Не думаю, что спортсмены согласятся сыграть с вами.
– О, думаю, согласятся.
– Почему вы так уверены?
– Я вовсе не уверен. Мы не можем быть уверены ни в чем, – заявил я, но тут же добавил: – И в этом я тоже не уверен.
– Тогда почему вы это делаете? Вы же сильно рискуете.
– Потому что хочу выиграть пари и доказать свою правоту. Риск меня не пугает. Я люблю рисковать.
– Это же плохо. Рисковать.
– О, я не согласен, Адриан. Ничем не рисковать значит рисковать всем.
– И что это значит?
Я надеялся, что он не спросит об этом. Глубокомысленные изречения звучат гораздо весомее, когда их не просят пояснить.
Через двадцать минут мы дошли до бульвара Штефана чел Маре, который был единственной в Молдове освещенной улицей. Я снова наслаждался роскошью иллюминации, которую раньше принимал как должное, и теперь видел окружающие дома. Одним из них было главное здание парламента страны, напротив которого в 1991 году объявили о независимости от СССР. Как бы мне хотелось присутствовать при этом историческом событии, всего по одной причине – чтобы встать в сторонке и произнести:
– И они считали, что живут в Молдове… Вот теперь да, вот это настоящая Молдова!
Адриан рассказал, что правящая партия состоит в основном из бывших коммунистов, которые владеют процветающим бизнесом и пользуются своим положением в правительстве, чтобы процветать и впредь.
– Они все продажны, – сказал он с непоколебимой уверенностью.
– А что с оппозицией? Они лучше? – спросил я.