Путиловский по балетной неопытности не успел закоснеть в консерватизме, и ему было по большому счету все равно, лишь бы гениально. Но старая балетная клака решила показать московским гостям силу, и по рядам шныряли посланцы разных балетных течений, объединенных одной мыслью: «Провал! Провал!» Пришлось дать слово шикать и свистеть. В реальности провинциальная гостья сейчас занимала внимание Путиловского гораздо более балетных страстей.
В ложе, как всегда, царил Франк. Визит двоюродной сестры, в которую, по обыкновению кузенов, он был влюблен в юношеские годы, добавил огня в тот костер, который и так пылал в нем при посещении театра. Даже присутствие супруги Клары не остудило безумного философа. Он исчезал в буфете и приносил корзины с шампанским и фруктами, подзывал цветочниц и украшал дам букетами пармских фиалок.
Помогая приколоть букетик к платью Мириам (так просила называть себя Мария Львовна), Путиловский уловил на себе чей-то взгляд и сразу понял чей. Не поворачивая головы в сторону ложи Урусовых, он вначале попытался полностью овладеть собой, но попытка не удалась. Покраснев, он нашел в себе силы взглянуть в сторону ложи: спрятав лицо в страусовые перья веера, на него печально глядела маленькая княгиня. Рядом с ней приветственно махал ручкой и раздавал в разные стороны поклоны счастливый Серж Урусов.
Судя по всему, он докладывал направо и налево о так долго ожидавшемся первенце. По крайней мере, были понятны радостные возгласы дам и те знаки внимания, которые предупредительно оказывались Анне.
Завидев Путиловского, Урусов стал призывно махать ему рукой, но маленькая пантомима была разыграна достаточно убедительно: дескать, у меня дама, причем новая. На что Урусов шаловливо погрозил Путиловскому пальцем и обратил внимание Анны на новую пассию Путиловского. От этого взгляд Анны стал еще более темным и обжигающим, а запах пармских фиалок наполнил собой весь Мариинский театр.
Зазвучали ни с чем не сравнимые звуки настраиваемых инструментов, заставляющие трепетать сердца истинных театралов. Несмотря на потуги клакеров, предвкушение праздника охватило весь зал. Быстро пробежал к своему подиуму дирижер, и грянули звуки «Боже, царя храни». Дали полный свет, и в царской ложе появилось августейшее семейство. Все встали и обратили взоры на ложу.
Царствующая пара стояла чуть впереди, великие княжны — в рядок позади родителей. Пу-тиловский впервые видел Николая Второго так близко. Взгляд государя медленно скользил по залу, ни на ком не останавливаясь. Однако кто-то его взгляд остановил, и этим кем-то, как внезапно понял Путиловский, оказалась Мириам. Несколько секунд Николай II смотрел на нее, потом кивнул головой. Краем глаза Путиловский заметил, что Мириам присела в глубоком реверансе, чем ошарашила близорукого Франка и его остроглазую супругу. Государь почтил своим вниманием их родственницу!