Он опять заключил ее в объятия.
— Я говорю серьезно. Невилл отличный мужик и если он хоть один раз увидит тебя, то тут же втрескается.
— Но, дорогой мой, это же аморально. Может быть, даже более аморально, чем наши встречи в Шотландии. Я не могу выйти замуж за человека под таким фальшивым предлогом.
— Лиза, ты все усложняешь…
— Это не усложнение, это просто невозможно. С самого начала мы оказались в безвыходной ситуации.
Она почувствовала, как он сжал ее руки, взгляд стал холодным.
— Ничего не бывает невозможного, — прошептал он. — Выход может быть найден.
— О чем ты говоришь?
— Да… ответ должен быть найден.
Он отпустил ее и пошел, чтобы взять свое пальто.
— Адам, что ты имеешь в виду? Что значит «ответ»? — спросила она, вдруг почувствовав недоброе.
— Лиза, я не собираюсь сдаваться. Один раз я уже так поступил и возненавидел себя за это. Пусть назовут меня безнадежным романтиком, но я люблю тебя, люблю с детских лет. Кстати, пожелай мне удачи. Завтра в палате лордов я выступаю со своей первой речью. С тех пор как генерал Уитни уехал из Англии, думаю, что с его стороны Аманде больше ничего не угрожает, и поэтому не вижу необходимости откладывать дальше произнесение своей речи.
Он подошел к двери, надел пальто.
— Адам, ты мне не ответил, — настаивала на своем Лиза, торопливо подходя к двери. — Что значит «ответ»?
Он на мгновение задержал на ней взгляд, и она неожиданно увидела что-то ужасное в его глазах.
Потом он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
На следующий день Адам, который потрясающе выглядел в безупречно сшитых сюртуке и панталонах, вошел в зал палаты лордов. Зал оказался удивительно маленьким, всего восемьдесят футов в длину — лишь в два раза длиннее большой гостиной. Он напоминал частную часовню с экстравагантной, богато украшенной росписью и окнами из темно-красного стекла. По сторонам зала протянулись длинные, обтянутые красной кожей скамейки, расставленные по обеим сторонам прохода, с темными деревянными креслами в конце. В середине, между двумя сторонами, располагалась огромная красная подушка со спинкой. Это и был мешок с шерстью — традиционное место лорда-канцлера. За большим письменным столом с чернильницами сидели лицом к мешку с шерстью трое мужчин в париках. В дальнем конце галереи находился огромный позолоченный шатер, поднимавшийся чуть ли не до самого потолка, с каждой стороны которого располагались двадцатифутовые подсвечники. Посередине шатра, на красном ковре стоял трон, сидя на котором монарх открывал парламент.
«Палата лордов!» — думал Адам, дрожа от возбуждения, так как раньше не выступал на публике. Но когда он занял свое место на консервативной стороне палаты, его начало волновать и еще что-то помимо необычности обстановки.