– Что?… – завертел он головой, переводя взгляд с недовольного Пистолетца на понурого Глеба и обратно. – Что такое? Чего вы такие?… И почему лес загорелся? И почему быстро потух?… Это Матрена Ивановна, да?…
– Какая еще Матрена? – проворчал мутант.
– Ну, бабушка, у которой мы были. Ее так зовут.
– А ты откуда знаешь?
– Она сама сказала…
– Ишь вы как подружились, – скривился в подобии улыбки Глеб.
– Так она хорошая! Вылечила меня, рубаху подарила, плащ мой починила, – провел Сашок ладонями по заплатам своего бесформенного балахона.
– Мою одежку тоже заштопала, – признался мутант.
– А почему пожар-то? – вернулся к тревожащему его вопросу Сашок.
И Глеб не выдержал, подумав, что врать, что-то выдумывать, смысла нет. Да и не любил он врать – так ему, во всяком случае, казалось.
– Почему, не знаю, но сделал это я.
– Зачем?! – ахнул паренек.
– Говорю ж тебе: не знаю! Ни почему, ни зачем. Но вот случается порой такое, когда я рядом. Само по себе. Я этого не желаю.
– Так это что, не первый раз такое? – невольно отступил на пару шагов Сашок.
– Не первый. Мы потому и из Ильинского сбежали, что я у Макусина хлев сжег.
– Так за нами из-за этого «дикие» погнались?
– Ну да, – развел руками мутант. И добавил с ноткой сарказма: – Так что извини уж. Я тебя с собой не звал.
– Зачем ты так?… – набычился парень. – Хочешь, чтобы я ушел?
– Да куда ты пойдешь теперь-то? – вмешался в разговор Пистолетец.
– Извини, – почувствовав, что перегнул палку, сказал Глеб. – Я должен был тебя сразу предупредить.
– Ну и ладно, – проворчал Сашок. – Раз ты говоришь, что это само случается, не по твоему желанию, то какая разница? Ты же не виноват.
– А если я в следующий раз все вокруг нас подожгу, и убежать нельзя будет? Как тогда, на «галере»…
– Так это тоже ты?!..
– Я.
Парень растерянно заморгал, словно собираясь заплакать. Но делать этого не стал, лишь тряхнул головой, будто сбрасывая остатки сомнений.
– Все равно, – сказал он. – Ты не виноват. И я не собираюсь тебя бросать, если ты сам меня не прогонишь.
Глеб, не отдавая себе отчета, потянулся к Сашку, то ли чтобы обнять, то ли просто похлопать по плечу, но в последний момент остановился, вспомнив данное обещание.
– Все? – посмотрел он на своих спутников. – Отношения выяснили? Тогда идем дальше.
Шли они молча. Но мутант чувствовал, что это молчание «хорошее», не такое, что предвещает раздор и разлад. Он понимал, что пареньку нужно какое-то время, чтобы переварить услышанное, приспособиться к новым обстоятельствам. И то, что молчал Пистолетец, тоже было правильным – лузянин проявлял естественную в данном случае тактичность.