— Ты только мои слова не перевирай. Родители все-таки — люди взрослые.
— Ладно тебе, киса, знаешь же, что почем. Все связано. Ну пожалуйста. Они тебя послушают.
Я — киса? Приплыли.
— Хорошо, с твоей мамой я поговорю, но запомни: как она скажет, так и будет.
Он захихикал.
— Я не шучу, — предупредила я, стараясь вести себя как взрослая.
После этого разговора я долго вспоминала смех Каспара. Мы часто смеялись вдвоем, это нас сближало, но прежнего веселого и искреннего смеха я от него давно не слышала. Смех Каспара стал визгливым, злорадным и, казалось, на вкус отдавал тухлятиной.
Если бы памперсы по ящику рекламировали подростки, я бы не так часто вспоминала, что у меня есть яичники. Чем дальше, тем больше я сочувствовала Франческе и Нику. Растить малыша нелегко, это всем ясно, но чем больше детки, тем больше бедки. Да, обе дочери часто дерзят Фран, особенно языкастая Кэти, но их всегда можно отправить в ссылку в детскую или поставить в угол. А как быть, если ребеночек вымахал выше тебя? Что делать, если он глумится над тобой?
Я вернулась к столу, закрыла ноутбук и уложила в сумку. С огромным облегчением разобрала бумаги, отправила принтер на место — под угловой столик из «Икеи». Хорошо, что мне пока больше не о ком заботиться — есть время разрулить собственную жизнь. В заключение я вымыла кофеварку и кружку. Тесная квартира приучила меня к аккуратности. По природе я неряшлива, потому убила уйму времени на то, чтобы привить себе любовь к порядку. Теперь, когда с курением завязано, я ненавижу бардак. Быть может, потому, что отлично знаю: от полнейшего хаоса мою жизнь отделяет всего одна немытая кружка из-под кофе.
Несмотря на недавние события, понедельник прошел плодотворно. Я сделала первый гигантский шаг к новой жизни и постановила в награду сходить за каким-нибудь фильмом. Конечно, можно было заказать диск в Интернете, как я привыкла, но меня уже тревожило, что круг моего общения стремительно суживается, особенно после увольнения. Организовывая доставку еды, белья из прачечной, книг, дисков и подарков по Интернету, я лишалась общения, недостаток которого восполняла, чаще заглядывая в пабы. Решив, что этого лучше избегать, я надела джинсы поновее и отправилась в магазин. Мне всегда нравилось болтать с очкастыми киношниками за прилавком, хотя они с каждым годом становились все моложе. Продавцы посоветовали мне «Угадай, кто придет к обеду?». Я давно пообещала себе посмотреть всю классику кино, но почти не продвинулась в этом направлении.
В восемь я села смотреть фильм. В десять поспешила в ванную. В половине одиннадцатого легла в постель. В половине второго все еще таращилась в потолок. Моя решимость забыть Бена слабела с каждой минутой. Внезапно я все поняла. Я готова укрощать подростков. Готова взять на себя любую обузу. Примириться с растяжками, с варикозом, опущением матки и недержанием мочи, если без этого никак нельзя. Господи, я хочу собственных детей, а не крестных, и даже знаю от кого! Я приподнялась на локте, выдвинула ящик тумбочки и достала снимок Бена с ногой на вытяжке. Приложив холодное стекло к щеке, я снова улеглась. И почувствовала себя как тогда. Нет, чувства были гораздо острее. Они ранили. Почему-то снимок я воспринимала как гарантию утешения, — видно, по-новому ощущала свой возраст. Никогда в жизни я не нуждалась в утешении сильнее, чем сейчас.