— Ты ищешь работу?
— Конечно.
— И на прежнюю не вернешься?
Я не выдержала:
— Я же тебе объясняла — ты все мимо ушей пропустила? В кадровом агентстве абсолютно уверены, что смогут найти мне новую работу.
Мама шумно высморкалась.
— Ты простынешь! — всполошилась я. — Пора домой.
— Ничего со мной не случится. Рано еще… — Она встряхнула банку с ежевикой.
Интересно, и в кого это я такая непонятливая?
— Про работу ты мне ничего не говорила, — продолжала мама. — Только про Каспара, поиски Кристофа в Дубае, крестины, но…
— Извини. Значит, забыла.
— Так вот что я хотела сказать…
Я ждала. Мамина рука замерла над ягодой.
— По-моему, ты тратишь на друзей слишком много времени…
— Да, я постоянно звоню Клаудии, но ведь она потеряла ребенка.
— Не в этом дело.
— Что ты от меня хочешь — чтобы я бросила ее в такой тяжелый момент?
Мама наконец перестала притворяться, будто собирает ежевику, и обернулась ко мне.
— Детка, ты всегда готова поддержать друзей, это одно из твоих лучших качеств. Не пойми меня превратно, но…
— Что «но», мама? Эла-то рядом с ней сейчас нет.
— Речь не о Клаудии. Боюсь, пока ты помогаешь всем и каждому, твоя жизнь… — Она осеклась.
Я вмешалась, не дав ей собраться с духом и высказать опасения вслух:
— Послушай, мама, у меня выдался паршивый год, вот я и решила отдохнуть. И вообще, если уж на то пошло, я легко отделалась.
— Ну конечно. Я хотела убедиться, что в остальном все в порядке.
Отважная у меня мама. Перевести разговор с ней на другую тему — проще простого. Правда, я еще никогда не оказывалась в таком положении, как сейчас. Точнее, не сознавала, что нахожусь. Я любила чужого мужа и довольствовалась крошками с Сашиного стола. Чем меньше ешь, тем меньше потребность в еде, так, кажется, — пока не ослабеешь и не атрофируются жизненно важные органы. Видимо, это меня и подкосило. Я так долго страдала от недоедания, что разучилась распознавать муки голода. Наверное, поначалу я просто была слишком молода и злополучный роман не отравлял мое существование. Мы развлекались вместе, не принимали жизнь всерьез, были неразлучны. Но постепенно от нашей компании начали отделяться пары, нас становилось все меньше, а я продолжала подбирать крошки.
— Детка, скажи честно.
Я отвернулась и уставилась на шипы, преграждавшие путь к вожделенным ягодам. Нет, мама, какое там «в порядке». Совсем наоборот. Я закрыла глаза, стараясь успокоиться.
— Тесса!
Незачем расстраивать ее. Не хочу быть обузой, она и без того носит в себе глубоко укоренившийся страх перед болезнью. Моя задача — помогать, поддерживать, внушать гордость. Но ведь она моя мама, а мне позарез надо хоть с кем-нибудь поговорить…