– Заткнись! – Андрей со злостью уставился на парня, прошипел: – У Шэрон родители погибли во время нападения Пожирателя! А ее Фроны забрали и к дяде отправили!..
– Ну, тогда вообще ничего удивительного не вижу, – Румус мотнул головой. – Кто она своему дяде? Лишний рот, который к тому же место в келье занимает…
– Потише! – вновь зашипел Духов, глазами указывая на Шэрон – та стояла, молча глядя в пол. – Она ведь все слышит!
– Ладно, извиняй, – парень пожал плечами, отошел на пару шагов и демонстративно отвернулся.
Андрей мягко обхватил Шэрон за плечи.
– И давно ты здесь?
– Уже вторую Стёску, – с хрипотцой ответила девочка. Бороться со слезами становилось все сложнее. – Хожу по рядам, прошу еду. Но почти никто не подает. Фрон очень злится. Сказал, что меня не жалко. И перед Сновременьем будет о… опе… – она всхлипнула…
– Операция, – пробормотал Андрей, чувствуя, что под сердцем словно образовалась бездонная пропасть.
Он посмотрел на Шэрон. На круглое, с большими синими глазами, лицо. Сегодня она станет другой. Как те несчастные ребята, на которых нельзя глядеть без дрожи.
– Я говорила с одной девочкой, – проглотив слезы, сообщила Шэрон. – Она сказала, что это очень больно и страшно.
– И что же, – с трудом выдавил Духов. – Уже ничего нельзя сделать?
Шэрон мотнула головой и молча указала в сторону. Андрей повернулся и увидел в конце ряда тяжелую дверь над железным крыльцом в пять ступеней. Рядом стоял Фрон – настоящий гигант, выше двух метров. Туловище напоминало огромный шар, оно держалось на коротких и кривых ногах. Длинные и тонкие руки сгибались в четырех местах, на каждой по шесть суставчатых пальцев. Маленькая голова запрокинута назад – видимо, Фрон не мог двигать ею. Зато выпуклые, налитые кровью глаза вращались с дикой скоростью. Очаг Умений не светился, отчего походил на высохший человеческий кулак.
«Это и есть Столяр, – догадался Андрей, глядя на великана. – Чудовище».
Фрон разговаривал с двумя людьми – толстой неопрятной женщиной с жидкими кудрявыми волосами черного цвета и мужчиной в костюме Шкурника. Узко посаженные глаза и массивный подбородок придавали ему сходство с Перлмаром.
«Да это его брат! – дошло до Андрея. – Дядя Шэрон!»
Кривой рот Фрона шевельнулся, люди отошли на пару шагов, поклонились. Столяр извлек из кармана три облигации, сунул Шкурнику. Тот, вновь принявшись кланяться, развернулся и направился мимо прилавков. Толстуха двинулась следом.
– Все, – прошептала Шэрон. Она вздрагивала, в глазах стояли слезы. – Они продали меня Фрону.
– М-да-а, – сочувственно протянул Румус. – Не повезло тебе, малая.