— Вы конкретно.
— Конкретно так: надо собрать родительское собрание. Если растет неуспеваемость — очень важно поговорить с народом. Спокойно и уверенно. Боже упаси позорить кого-то из родителей! Понял? А насчет девушки… Надо найти отца… Делать все это следует деликатно, тактично. Поменьше болтовни… И еще. Поедешь домой — увезешь с собой новую учительницу, биолога. Вчера прибыла из области. Хотел тебе специально звонить.
— Откуда биолог?
— Из Ленинграда. Из герценовского. Приехала по желанию. Но предупреждаю, кажется мне, надломлено что-то в человеке. Когда беседовал с ней, два слова говорила: «да» и «нет».
— Мне надо, чтобы биологию кто-то преподавал.
— Так рассуждать не надо, Степан Павлович. Перед тобой человек… Об остальном поговорим, когда приеду к тебе в школу с инспекторской проверкой… Инспекторская проверка, заметь, хотя и из старой школы взята, но содержит в себе много полезного.
— Фамилия у новенькой учительницы как?
— Сергеева. Екатерина Сергеевна. Она в районной гостинице. Ждет. Мы сейчас к ней пойдем.
Лебедев проводил Степана в гостиницу и познакомил с Екатериной Сергеевной, смуглолицей девушкой с пышными локонами. Все: и платье, и лицо, и улыбка ее — были обычными, и Степана это успокоило. (Могло быть хуже.) Приезжали в качестве преподавательниц девицы в джинсах с апельсиновыми волосами и жирно очерченными карандашом «Живопись» подглазницами. Екатерина Сергеевна оказалась не такой уж замкнутой и неразговорчивой, как нарисовал Сергей Петрович. Она вытащила из маленькой сумочки с плоским дном карту, развернула ее и, как-то странно и нежно выдохнув, сказала:
— Рябиновка? Это же почти двадцать километров. Автобусы не ходят. На чем же мы с вами поедем?
— На лошади.
— Ну да? — Она опять так же странно и нежно выдохнула, будто собираясь с силами. — Это же здорово! А где же лошадь?
— Она пока отдыхает, заправляется овсом, а мы вот пообедаем в чайной и запряжем ее.
— Так пошли скорее обедать!
Она рассказала про хозяйку гостиницы Олимпиадушку знакомые Степану истории. Олимпиадушка, еще не старая, но сильно раздобревшая женщина, жила при гостинице и первою во всем районе знакомилась с приезжими. Потом, рассказывая о жильцах, особенно известных, величала их по-свойски, только ласковыми именами: «Сашок», «Юрочка», «Павлик». В дальнейшем оказывалось обычно, что «Павлик» — это областной хирург, «Юрочка» — заслуженный артист республики, а «Сашок», и того более, — председатель облсовпрофа. Олимпиадушка держала в погребе триста банок рыбных консервов («мало ли какой случай»). Консервы она тщательно проверяла: те, которые начинали «дуться», немедленно съедала и взамен приносила свежие. «Запас карманов не дерет», — приговаривала Олимпиадушка.