Он действительно вкусный и совсем не похож на вино, которое, как знает Ингрид делают тоже из винограда, а потому она пьет сок большими глотками и не пьянеет.
Близится утро, надо хоть немного поспать, но у Сансы на остаток ночи свои планы. Она кидает последнюю монету хозяину и просит выделить им с Ингрид хорошую комнату. Хозяин довольно склабится, пробует монету на зуб, кивает и ведет новых постоялиц на второй этаж, в комнату, окно которой выходит на море.
Ингрид тут же валится на кровать и закрывает глаза, довольно улыбаясь. А затем вытягивает руку, упираясь в плечо нависнувшей сверху Сансы.
- Ты что? – спрашивает Ингрид, отлично зная, что задумала Санса. Она чуть приподнимается, открывает губы и впускает в свой рот чужой язык. Руки Сансы борются со шнуровкой на платье, у Ингрид чуть сбивается дыхание, она смеется в губы Сансе и принимается путано объяснять свой смех.
Сансе не хочется говорить. Она целует Ингрид крепче, окончательно забирая дыхание, и касается кончиками пальцев обнаженной кожи, вырисовывая на ней неведомые узоры. В сумраке комнаты не видно рук, и Санса безбоязненно пользуется обеими. А потом спускается поцелуями по телу Ингрид вниз, утягивая за собой платье. Ингрид пахнет морем, не то северным, не то южным, и эта смесь возбуждает Сансу все больше. Она целует живот Ингрид, шепча непристойности на своем родном языке и отчасти радуясь тому, что Ингрид не догадывается, как именно Санса могла бы ее взять. Санса умеет очень много, однако рядом с Ингрид ей хочется быть нежной. И только иногда, во снах, приходящих под самое утро, Санса видит себя в окружении теней, которые держат для нее замерзшую пленницу.
Санса встряхивает головой, отгоняя прочь несвоевременные воспоминания, и погружает себя в жар Ингрид, от которого сходит с ума. За окном шумят, и шум этот постепенно становится все тише, отходит куда-то далеко затмеваемый прерывистым дыханием и негромкими стонами, оседающими где-то под сердцем.
Много позже, когда Санса открывает глаза, на улице все еще темно. До рассвета остается не больше часа, Санса смотрит на почти догоревшую свечу. Ингрид спит, раскинувшись на постели, и какое-то время Санса молча смотрит на нее, затем склоняется и бережно целует губы, которые еще недавно целовала со всей возможной страстью.
Рука снова болит, Санса морщится, давя желание отрубить ее собственным мечом. Осторожно, стараясь не разбудить Ингрид, Санса встает и босиком выходит из комнаты, едва накинув рубашку, но не забыв прихватить кинжал со стола.
На улице тихо. Предрассветный час дарит покой самым неугомонным: скоро снова займется день, в котором будет великое множество дел.