Когда Рита узнает новые подробности о проблемах Терезы и Джерри, она сразу свяжется со мной. Или мне позвонить Тесс самой?
Но я не могу заставить себя даже посмотреть на телефон. И что в нем такого страшного? Ведь это просто техника для коммуникации. Однако я обхожу трубку стороной, по большому кругу, стараясь даже не смотреть в сторону белых кнопочек на черном пластике. Особенно когда думаю о Тесс. Замкнутый круг какой-то! Чем более виноватой я себя чувствую за то, что не звоню, тем труднее мне набрать номер. И тем сильнее чувство вины. Телефон взирает на меня со стены с немым укором, словно пластиковый судья.
Я заставлю себя позвонить Тесс. Вечером. Чего бы мне это ни стоило! Тогда она уже будет знать, какое их с Джерри ожидает будущее. К тому же после шести звонки дешевле, да. Надо быть бережливей.
А наша Рита — молодец! Вот уж кто настоящий друг! Из нас троих она самый отзывчивый человек. Уж точно более чуткий, чем я. Преданная, добродушная Рита, готовая прийти на помощь раньше, чем ее позовут…
Жаль, но наш тройственный союз потихоньку распадается. Наша дружба уже не та, что была когда-то.
Нет, я не должна думать о том, что мы пойдем каждая своей дорогой. Я надеюсь, что все будет хорошо и есть те, кому я дорога и кому небезразлично происходящее со мной.
Впрочем, о чем это я? Может, и лучше, что мы Ритой и Тесс немного отдалились друг от друга. Я же вижу, с какой жалостью они смотрят на меня! Ненавижу эти взгляды! Будь мы сейчас ближе, эти две уже принялись бы копаться в моей жизни, советовать, лезть в Душу…
Господи, как же мне погано! Я так стараюсь держаться, но на это уходят последние силы. Подругам не понять, каково мне. Я близка к мысли, что алкоголь сейчас — мой единственный друг и защитник от жестокой реальности.
Вот уж не думала, что сама, лично, признаю это. Конечно, я еще не спилась и даже не близка к этому. Что бы мне ни говорили, я знаю, что не алкоголичка! Врачи, подруги — все они ошибаются. Ведь я не ползу до дома из бара на карачках, не сажусь пьяной за руль, не падаю лицом в салат и не становлюсь агрессивной в подпитии. Я просто снимаю спиртным стресс. Поверьте, я не пью до шести вечера! То есть почти никогда не пью. Я не спиваюсь, Богом клянусь.
И где же этот Бог, когда он так мне необходим? Я бы не прочь сейчас ухватиться за любую, пусть самую непрочную, соломинку, даже за религию, но отчего-то из души прет такой цинизм, что это становится невозможным.
Каждый раз, подумав об этом, я хватаюсь за стакан. Иногда я делаю это сознательно, с этакой горькой усмешкой, махнув рукой на все. Чаще это выходит словно помимо моей воли, а если я пытаюсь остановиться, в груди начинает полыхать настоящий пожар, испепеляющий то малое, что там еще осталось.