– Ты хорошо знаешь город? – спросил он.
– Не очень.
– Если хочешь, Элли как-нибудь покажет его тебе. Или ты можешь сам погулять, а если заблудишься, попытаешься найти дорогу. Это тоже неплохой способ знакомства с местностью, – добавил он со смешком.
Тут по городу разнесся призыв муэдзина.
– Мне нужно на намаз. Если что-то понадобится, спроси у брата или сестер. – С этим словами он взял чайничек с крыльца и совершил омовение рук. Закончив ритуал, он пошел по дорожке к подножию холма в ближайшую мечеть. Тетя вышла из комнаты, повязывая голову шарфом, и последовала за своим супругом.
Я вздохнул и остался сидеть в одиночестве на веранде. Волнение прошло, но теперь я почувствовал, что скучаю по Бенин-хоуму. Позже вечером, когда старшие возвратились с намаза, вся семья собралась вокруг магнитофона на веранде и приготовилась слушать народные сказания в записи. Довольный дядя потер руки, потом нажал на кнопку, и знаменитый сказитель Леле Гбомба поведал нам, как некий человек отправился путешествовать по миру, а сердце забыл дома. Я уже слышал эту историю, когда был маленьким. Ее рассказывали в бабушкиной деревне. По ходу повествования все члены дядиной семьи много смеялись, а я лишь улыбался и вообще в тот вечер говорил мало, да и в последующие дни вел себя очень тихо. Но постепенно я привык к новым родственникам и научился радоваться обществу людей, всегда чувствующих себя счастливыми.
Через пару дней после переезда к дяде Элли выдал мне выходные ботинки, красивую рубашку и стильный ремень.
– Если хочешь быть настоящим джентльменом, ты должен соответствующим образом одеваться, – сказал он, смеясь. Я собирался спросить, зачем он принес мне все это, но он уже начал объяснять.
– Хочу, чтобы ты немного развлекся, поэтому сегодня мы пойдем на танцы. Но это секрет от всех остальных. Мы уйдем, когда дядюшка уснет.
В ту ночь мы тихо выскользнули из дому и пошли в бар на дискотеку. По дороге я вспоминал, как ходил на танцы с друзьями, когда учился в средней школе. Я даже помню, что это были «тематические» вечера с разными названиями: «Снова в школу», «Переменка», «Ночь Боба Марли» и так далее. Мы веселились до рассвета, а потом снимали промокшие от пота рубашки и шли в интернат, наслаждаясь утренним ветерком, овевавшим наши разгоряченные тела. Тогда я был по-настоящему счастлив.
– Ну, вот мы и пришли, – объявил Элли, дернув меня за рукав и прищелкнув пальцами. У клуба толпилась молодежь, все стояли в очереди на вход. Юноши были хорошо одеты – в тщательно отглаженных брюках и аккуратно заправленных в них рубашках. Рядом с ними стояли девушки в красивых цветастых платьях и на каблуках, из-за чего некоторые из них казались выше, чем их кавалеры. Губы у девушек были ярко накрашены. Элли возбужденно переговаривался с кем-то, стоящим впереди. Я ждал молча, рассматривая цветные лампочки у входной двери. Кроме них, там еще был большой синий прожектор, в свете которого белые рубашки приобретали необычный оттенок. Наконец мы подошли к двери. Элли заплатил за нас обоих. Музыка показалась мне очень громкой, а может, я просто отвык – не был в пабе уже много лет. Я прошел за братом в бар, мы отыскали столик и уселись на высокие табуретки.