– Я пошел на танцпол, – громко прокричал Элли, чтобы я его услышал. И он растворился в толпе. Некоторое время я сидел, оглядывая помещение и посетителей, а потом потихоньку начал танцевать где-то в углу площадки. Вдруг какая-то девушка с очень темной кожей и ослепительной улыбкой схватила меня за руку и в мгновение ока вытащила в самую середину. Она танцевала рядом. Я оглянулся на Элли, который к тому времени стоял у стойки. Он показал мне поднятый большой палец. Я стал вслушиваться в ритм, и он быстро проник в самую глубину моего существа, не оставив места для посторонних мыслей. Мы с девушкой протанцевали композицию в стиле рэггаморфи[39], а потом начался медленный танец. Моя партнерша притянула меня к себе, так что я даже слышал биение ее сердца. Я мягко взял ее руку, и мы покачивались в такт музыке. Она пыталась заглянуть мне в глаза, но я отвел взгляд. В середине песни какие-то старшие ребята увели ее к выходу, но ей удалось повернуться и помахать мне.
– А ты, парень, быстрый. Я все видел! – Элли снова подошел ко мне. Он развернулся и пошел к барной стойке, и я следом за ним. Мы встали спиной к бару и лицом к танцполу. Брат улыбался.
– Да я ничего такого не делал. Она просто захотела потанцевать со мной. Не мог же я ей отказать, – оправдывался я.
– Точно, ничего не надо говорить, и женщины сами побегут за тобой, – сказал он шутливым тоном.
Я не хотел больше поддерживать беседу. На меня накатили воспоминания о том, как мы напали на маленький городок, как раз когда в местной школе шла дискотека. В моей голове снова зазвучали крики испуганных учителей и учеников, перед глазами встала обагренная кровью танцплощадка. Элли дотронулся до моего плеча и вернул меня к действительности. Я улыбнулся, но на душе было тоскливо, и утолить эту горечь было трудно.
Мы протанцевали до утра и вернулись до того, как дядя проснулся.
Через несколько дней я один отправился вечером в тот бар и встретил там девушку, с которой танцевал. Ее звали Зайнаб.
– Прости, что в прошлый раз так получилось, – сказала она. – Мой брат решил вернуться домой, и мне нужно было уйти с ним, иначе бы родители стали беспокоиться.
На этот раз она, как и я, пришла одна.
Я встречался с ней три недели. Но потом она стала задавать слишком много вопросов. Откуда я родом? Каково мне было расти «в глуши»? Она называла провинциальную часть страны особым словом на крио, которое было в ходу в основном во Фритауне. Так здесь именовали отсталые сельские районы с простыми нравами и традиционным укладом жизни. Я не хотел подробно рассказывать о себе, и вскоре Зайнаб решила, что не стоит иметь со мной дело. Та же история повторялась, когда я встречался с другими столичными девушками.