Шахов вздрогнул, взмотнул головой. «Чертовщина какая-то, — раздражаясь на себя, подумал он. — Так и чокнуться можно». Огляделся — улица Мира. Как и зачем попал сюда? «Ах да, Твердышев!» Поднялся по знакомой лестнице с облупившейся, салатного цвета, краской стен, с прилипшими к потолкам площадок обгорелыми спичками, вокруг которых жирно чернели пятна копоти, — шпана резвилась; позвонил три раза в дверь Дмитрия Ивановича. Тишина. Позвонил еще раз, настойчивей и продолжительней. Никто не подходил. Стал нажимать на кнопку беспорядочно, со злорадством прислушиваясь, как за дверью истерично захлебывается звонок. Наконец зашаркали чьи-то шаги, и знакомый по первому визиту астматический женский голос спросил: «Кого надо?» — «Твердышева!» — «Нет их никого. Ни ее самой, ни ейного сожителя». — «А когда вернутся?» — «Я их не караулю. Шляются тут всякие. Повадились…» И шаги, затихая, зашелестели куда-то в глубь квартиры. Шахов постоял, подумал. Хотел написать Дмитрию Ивановичу записку, но не смог придумать текст — короткий и недвусмысленный. Вышел из подъезда. Поймал такси. Приехал в институт. Забрал в деканате документы, которые ему уже приготовила молоденькая методистка с виноватым и растерянным лицом, и, обмирая от стыда и страха, что могут встретиться парни из научного общества, к которым так и не зашел, выскочил рысцой на улицу. Приехал в общежитие, сдал кастелянше белье, чайник, репродуктор. Собрал вещи. Не присаживаясь к столу, начал было писать записку Павлу — не сердись, дескать, что не дождался тебя, а уехал не попрощавшись: не до того — но закончить не успел. Дверь распахнулась, и Павел сам, собственной персоной, ворвался в комнату, сияющий, ликующий. Увидел Андрея, сник, придал лицу скорбное выражение. Шахов поморщился, скомкал записку.
— Привет, Андрей! — Павел не знал, как держаться. — Уезжаешь?
— Виделись уже: чего здороваться? — Шахов сунул бумагу в карман. — Сколько получил? Пять баллов?
— Да вот… — глаза Павла радостно заблестели, но он пригасил их и опять притворился опечаленным. — Не знаю, как и проскочил. Мой диплом по сравнению с твоим…
— Ладно, не прибедняйся. Поздравляю, — Андрей сунул ему, не глядя, руку. Присел на кровать. — Посидим, помолчим на дорогу.
Павел послушно пристроился рядом с ним, положил на колени руки.
— Слышь, Андрей, — просительно начал он, моргая округлившимися глазами. — Пойдем в двести шестую. Все наши там. Тебя только ждем.
— Не пойду! — Шахов стремительно встал. Показал на чемодан: — Помоги вынести, а то сейчас побежишь на помощь звать, чтобы не отпускали.