Графиня А. Б. начала менять свой тон на более нежный. Она сказала мне с удовлетворенным видом, что знает, где я провел два часа, но если я кого-то люблю, я должен прекратить свои визиты, потому что ее возлюбленный ее покинет.
— Если он ее покинет, я займу его место.
— Вы хорошо сделаете, подыскивая женщин, которые будут ценить ваши подарки. Я узнала, что вы сделали их только после получения очевидных знаков ее нежности.
— Это мой принцип.
— Это верное средство гарантировать вас от ловушки. Любовник персоны, которой вы нанесли визит, содержит одну из наших дам, которую находит весьма в своем вкусе. Мы ее презираем.
— И почему, позвольте спросить?
— Не находите ли вы, что он ей не ровня? Греппи человек по рождению ничтожный.
Без всякого удивления при имени Греппи, я ответил ей, что дамы, которые презирают других по этой причине, могут быть лишь смешны в своей гордости, смешанной с завистью.
— Я убеждена, что если они находят себе этих Греппи, они все совершают мезальянс.
Прибытие маркиза помешало мне ответить, она вышла вместе с ним, а я вместе с ее мужем, который показал мне дом, войдя в который я увидел человека, перед которым лежала сотня цехинов, и который держал талью в фараон. Я сыграл по маленькой, чтобы быть как все, и, проиграв двадцать дукатов, вышел. Направляясь в оперу, мой бедный граф сказал мне, что из-за меня он потерял десять дукатов на слово и не знает, что делать, чтобы заплатить их завтра. Я дал их ему. В опере я потерял две сотни в том же банке, где проиграл сотню накануне. Я посмеялся над горем моего дорогого графа, который не знал, что у меня сотня тысяч ливров у Греппи, не считая сотни тысяч в драгоценностях. Графиня, видя мой проигрыш, сочла возможным спросить меня, не хочу ли я продать мое платье с соболями.
— Говорят, что оно стоит тысячу цехинов.
— Это правда, мадам, но я продам все, прежде чем тронуть вещи, предназначенные для прекрасного пола.
— Маркиз Трюльци хотел бы купить его, чтобы сделать кое-кому подарок.
— Сожалею, мадам, что не могу его ему продать.
Она мне не ответила. По окончании оперы я встретил у дверей театра Терезу, которая садилась в портшез. Я отошел от графа, чтобы сказать ей, что уверен, что она будет ужинать со своим другом. Она ответила мне на ушко, что она будет ужинать одна, либо со мной тет-а-тет, если у меня хватит смелости пойти с ней. Я увидел ее удивление, когда я согласился. Она сказала, что ждет меня. Предложив графу воспользоваться моим экипажем, я взял портшез и направился к Терезе, которая прибыла в то же время.