— Старшой в доме за свадьбу. Теперь сама решай, хозяйка.
— О–ох, — вздохнула Арина и вдруг заплакала. — Двух‑то отдала, был отец жив, а Ельку…
В это время открылась дверь во второй избе, кто‑то вошел. Мать быстро вытерла глаза и вышла. Шепот за дверью.
Я посмотрел на сноху. Она подбадривающе мигнула мне.
В горницу вошла Екатерина, вторая замужняя дочь. Она уже видела меня не раз. Помолилась, поздоровалась со всеми за руку и села на лавку.
— Просо выпололи? — спросила она, разглядывая меня с головы до. ног.
— А вы разь нет? — в свою очередь, как ни в чем не бывало, спросила мать.
— Мы завтра докончим. Жара‑то какая! Спаси бог, пожар. Мой мужик нынче трубу чистил.
— Будет вам! — прервала их Анна. — «Труба, труба». О деле надо говорить.
Екатерина с притворным удивлением посмотрела на сноху.
— О каком деле?
— Вон мать скажет. Я — сторона.
— Зачем сторона, — тихо возразила Арина, — ты сноха. Что зря обижаться? — Помолчав, обратилась к Екатерине. — Катя, дело вон какое… жених Ельке нашелся.
— Женихов у нее много, — равнодушно заметила Екатерина и даже зевнула.
Они опять замолчали. Это молчание хуже всего для меня. Я сидел, как на раскаленных углях. Пусть бы Говорили что угодно.
— Жених‑то чей? — будто не зная, спросила Екатерина.
Арина назвала село.
— Вроде не слыхала. Где такое?
— Самого спроси, — указала на меня.
— Кого самого? — насторожилась вдруг Екатерина.
— Жениха. Вон сидит. Петей зовут.
— Петей? — повторила зачем‑то Екатерина и в упор уставилась на меня. — Видела, видела его. Чего это он стал вроде… серый?
Арина тоже посмотрела на меня, а так как я, видимо, действительно был бледен, ответила дочери:
— Ему небось не легко теперь.
Лучше бы Арина этого не произносила. Спазмы сжали мне горло. Она, мать Лены, хорошо поняла меня. Только говорит как‑то нерешительно, словно сама чего‑то опасается. А Екатерина, — по глазам вижу, — тоже поняла меня и уже более ласковым голосом снова спросила, где наше село.
Я ей подробно рассказал о селе, будто оно невесть где за горами. Екатерина вдруг припомнила какую‑то бабу из нашего села, которую она когда‑то встретила на базаре в городе. И я подтвердил, что такая женщина, верно, есть и живет недалеко от нас. Готов был даже рассказать, какая и семья у этой женщины. Екатерина, оглядевшись, спросила мать:
— А Елька что?
— Вроде ничего, — тихо ответила мать — Вроде у них сговорено. Они письма друг дружке слали. Он и допрежь тут был. Теперь избу выстроил. Парень‑то во всем хороший. Рука вон только у него ранета, но это ничего. Он — писарь.