Не дослушав, я побежал к Давыду. Верно! Уже два дня, как посадили их. От Давыда — к Филе.
— И комиссар и земская управа арестовали конференцию большевиков.
На четырех подводах, захватив винтовки и гранаты, мы понеслись в город. Будь что будет, а тюрьму разобьем, выручим своих.
Село за селом, деревня за деревней, к ночи быть в городе. План очень прост: нагрянуть, схватить начальника тюрьмы, — пусть открывает тюрьму или душа вон. Не удастся, — гранату в земскую управу, гранату — в ворота тюрьмы.
В больших селах мы не останавливались. Слышали, что где‑то рыщут карательные отряды, поодиночке хватают большевиков, отправляют в город.
Небольшая деревня Субботинка. В ней дворов семь — десять. Рядом в саду — имение графа Шереметева. На берегу реки винокуренный завод. Тут, в имении, мы и решили подкормить лошадей. Но что это? На пригорке показались верховые. У матроса Романа бинокль.
— Дай‑ка посмотрю, — попросил я.
Вот они совсем близко. Кажется, они тоже видят нас.
— Кто? — спросил Филя.
— По нашу душу, друг. Отряд.
Верховых человек десять. У нас тоже не меньше, но нет смысла встречаться с ними. Мы въехали в име–ние. А в деревне среди улицы — толпа. Там возле какого‑то чана стоит народ, кто‑то с ружьями, женщины пляшут.
— Филипп, пойдем посмотрим. Ребята, лошадей отправьте домой, а сами спрячьтесь здесь. Мы пешком доберемся.
Деревенские, увидев нас с Филей, начали махать нам, а некоторые побежали навстречу, схватили под руки и чуть не силком потащили. Подвели нас к чану. Два солдата с ружьями сделали нам «на караул!». Что за чертовщина! Третий, здоровенный, рябой, тут же опустил в чан ковш и несет нам. Подает Филе, строго приказывает:
— Пей!
— Что это?
— Шпирт.
— Вот хорошо. Закуска есть?
— Хлеб и студень.
Филя выпил, дал мне.
— В честь чего же? — спросил Филя.
— Престол Казанской, — ответил виночерпий, — всех угощаем.
— Всех ли?
— По приказу народа.
— Хороший приказ. Вон к вам в деревню едут солдаты. Их тоже угостите?
— Беспременно, — ответил виночерпий.
— А вдруг это каратели?
Солдаты насторожились. Виночерпий заорал:
— Народ! Кличьте всех!
Медленно въезжал отряд в деревню. Впереди, в глубоких санках, кто‑то в тулупе. Народ пошел навстречу, окружил верховых. За санками на хороших лошадях двое: воинский и начальник милиции. Куда они едут? Не в наше ли село для расследования убийства Климова? Хорошо, что ни меня, ни Филиппа они в лицо не знают.
Когда санки поровнялись с чаном, два солдата с винтовками преградили им дорогу.
— Что такое? — откинул воротник тулупа ехавший в санях.