— Да, да, восстановление Лориен — это, конечно, здорово, — вклинивается Девятый, — но мы так и не узнали, как нам победить могадорцев и защитить Землю.
— Мой Чепан говорил, что каждый из нас получит Наследия одного из Старейшин, — говорит Восьмой. — Я всегда считал себя наследником Питтакуса, но… — Он смотрит на Джона и пожимает плечами. — Он вам что-нибудь об этом рассказывал?
— Нет, — отвечает отец. — Во всяком случае, насколько я могу сейчас вспомнить. Мне кажется, не стоит понимать слова твоего Чепана о том, что к тебе перейдут Наследия Старейшины, так буквально. Возможно, это была метафора о вашем положении в заново отстроенном обществе Лориен. Вряд ли всё так просто, и вам была уготована роль новых Старейшин, ведь троих из вас уже не вернуть. А присутствие Эллы лишь доказывает отсутствие жесткого сценария.
— Короче, мы всё в том же неведении, что и раньше, — отрезает Шестая, а потом смотрит на меня. — Хотя история, конечно, интересная.
— Погодите, — говорит Джон, все еще переваривая информацию, полученную от отца. — Кое-что полезное мы все же узнали. О Ларцах, к примеру. Надо провести инвентаризацию: посмотрим, сумеем ли мы понять, как выглядят эти Камни Феникса.
— Наверняка это что-то, чем нельзя бить, стрелять и взрывать, — с готовностью предполагает Девятый.
— Помогу, чем смогу, — предлагает отец. — Вдруг что-то в Ларцах подстегнет мою память.
— А что стало с другими Встречающими? — неожиданно спрашивает Пятый. — Они ещё живы?
Отец мрачнеет. Мы подошли к той части истории, о которой мне кое-что известно. Вскоре мы обрушим на них новость о хорошем моге, спасшем нас от неминуемой смерти. Отец до сих пор не теряет надежды, что Адам жив — последний раз он проверял телефон перед ужином. Но от парня так долго не было вестей, что я начинаю склоняться к мысли, что ему не удалось выбраться. Живой он или мертвый, я всё равно не уверен, как существование Адама и наше сотрудничество с ним воспримется Гвардией.
— Я лично набирал Встречающих. Все эти люди были достойны доверия — такие же ученые-энтузиасты, как я. Правда, я не помню ни их имен, ни лиц. Могадорцы позаботились об этом.
Отец поднимает бокал дрожащей рукой и делает быстрый глоток шампанского, но скривляется, как будто алкоголь все равно не способен облегчить боль от воспоминания. Или его отсутствия.
— Мы все знали, на какой идем риск, — в конце концов, продолжает отец. — И охотно принимали его. Это был шанс стать частью чего-то удивительного. Я и сейчас так считаю, — с оттенком гордости заявляет он, разглядывая лица Гвардейцев. — Могадорцы искали не только вас, но и нас. Разумеется, нас найти оказалось проще — понимаете, мы жили на Земле всю нашу жизнь. У нас были семьи. Нас выслеживали одного за другим. Подключали к приборам и пытались вырвать наши воспоминания в поисках любой информации, которая помогла бы им в охоте на вас. Вот почему часть моих воспоминаний до сих пор как в тумане. Я вообще сомневаюсь, что вред от их вмешательства можно как-то исправить.