Он взял Карлу за руку и повел к тому месту, где был спрятан мотоцикл.
— Давай поедем домой вдоль побережья. Это немного дальше, зато дорога совершенно прямая, — предложил Марк.
— Слава Богу! — Карле очень не понравилось, что на крутых поворотах горной дороги ее колени едва не касались асфальта.
На губах Марка появилась понимающая улыбка. Он привязал пляжную сумку к багажнику и подал Карле шлем.
— Прыгай в седло. — Ну почему она смеется, вместо того чтобы обижаться?
Выбирая более длинную обратную дорогу в Джанипер Фоллс, Марк хотел выиграть время для размышлений. За целый день он не узнал ничего полезного. Не считая того, что его хваленая выдержка далеко не так крепка и надежна, как он предполагал.
Чуть сбавив скорость, чтобы сделать длинный плавный поворот, Уайтхед почувствовал, что Карла прижалась к его спине. Она что, не знает, что держаться надо за ручку?
Сейчас, когда Карла слегка привыкла к мотоциклу и ехала, прижавшись к Уайтхеду и обхватив его руками, она подумала, что этот волнующий вид транспорта располагает к некой интимности.
Высокие деревья шатром склонялись над дорогой. Ветер трепал рубашку Марка. В листве мелькнул дорожный знак, предупреждавший о крутом правом повороте.
Марк нажал на ручку. Ничего не случилось. Тормоза не работали.
Поскольку в поворот он уже не вписывался, Марк направил мотоцикл в сторону. Через секунду тот уже скакал по раскисшему полю с такой силой, что зубы лязгали, а кости готовы были разлететься на куски.
— Черт! — Впереди показалась низкая каменная стенка.
— Ах! — Карла завалилась назад, упала с мотоцикла и шлепнулась на спину. От удара из легких вышибло весь воздух. В ушах звенело, тело дрожало от напряжения. Марк заложил крутой вираж, чтобы подножка уперлась в землю и послужила ему тормозом. Он спрыгнул с машины, колесо которой продолжало крутиться в нескольких сантиметрах от стенки.
Сорвав шлем и бросив его рядом с мотоциклом, Марк поспешно обвел поле глазами и увидел неподвижно лежащую Карлу. Ноги понесли его вперед с максимально возможной скоростью, но ему казалось, что он еле плетется. Боже, она не шевелится…
— Карла!
Тень Марка упала на ее лицо. В голове по-прежнему шумело.
— Малышка, ты цела?
— Угу… — Она попыталась опереться на локти и встать.
— Не двигайся.
Мир стал собираться по кусочкам; шум, звон и боль в мышцах понемногу стихали. Она подумала, что через минуту сможет выдавить из себя слово.
— Где болит?
— Везде.
Даже сквозь темные очки она увидела тревогу, вспыхнувшую в глазах Уайтхеда. Он принялся ощупывать ее с ног до головы, просил пошевелить пальцами, спросил, может ли она двигать шеей.