— Разве?
Усилием воли она сдержалась.
— Между нами не должно быть таких близких приятельских отношений.
— Никогда не целовался с приятелями.
— Но мы и не влюбленные.
— Конечно. Мы благополучно миновали эту стадию. На самом деле все предварительные этапы уже пройдены. И мы готовы к настоящим подвигам.
Эта провокация привела ее в трепет. Пытаясь не реагировать, она перевела дыхание и строго сказала:
— Если так пойдет и дальше, то я просто утрачу свой авторитет. В последний раз прошу тебя прекратить все попытки и впредь воздерживаться от подобных детских сексуальных игр. Мы приблизились к новым рубежам. С этого момента будет еще труднее.
Когда она закончила свой монолог, его лицо совсем потемнело. Ее терпению пришел конец, но его взрыв и вовсе оказался неизбежным. Теперь он мрачно выстукивал пальцами по подлокотнику своего кресла.
— Еще труднее? Что может быть труднее, чем час за часом выносить твои придирки и требования того, что я не в силах выполнить.
— Я и не говорила, что до сих пор мы в бирюльки играли.
— Все, хватит! — заорал он. — Это невозможно.
— Я сыта твоим хныканьем. Пора начинать, — сказала она тоном, не терпящим возражения.
Утренние занятия стали истинным наказанием. Она заставляла его проделывать такие упражнения, которые возвращали к жизни его бездействующие мускулы, но он работал без всякого энтузиазма. После того как она упрекнула его в лени, Адам приложил все усилия, и дело закончилось судорогами. Во время массажа он проклинал ее заодно со своей болью. Она повезла его в кровать отдохнуть, держась от коляски на расстоянии вытянутой руки, за что выслушала дополнительные проклятия.
Последнее время Лайла довольно часто подолгу задерживалась у него после занятий. Они смотрели по телевизору спортивные передачи, мыльные оперы, слушали музыку, играли в настольные игры и карты, просто болтали. Сегодня же до дневных занятий к нему она не заглядывала.
Они начались еще хуже, чем утренние. Она дошла до предела сразу же, как только услышала:
— Никогда больше не смей убирать от меня кресло.
И окончательно ее добило то, что он попросту отказался от упражнения, которое разрабатывало колено, заявив:
— Я не собираюсь его больше делать.
— Ну и чудно. — Лайла убрала руку, и его нога с глухим стуком упала на мат. — Раз ты так ведешь себя, я ловлю тебя на слове и устраиваю себе выходной, который ты предлагал сегодня утром. Ты напомнил мне, что у меня не было ни одного выходного с тех пор, как я сюда приехала.
Часом позже она вышла из своей спальни, за ней шлейфом тянулся аромат духов. Открытое красное платье из хлопка обнажало загорелые плечи и манило глубоким вырезом. Узкая юбка с запахом при каждом шаге расходилась, являя взору длинные, красивые ноги на высоких каблуках. Волосы были зачесаны на сторону, и большая, сверкающая заколка придавала определенный шарм ее прическе. Шею украшал его венок.