— Да, да! Не изнуряй себя так…
— Я думал, ты сочтешь меня погибшим. Я был уверен в этом. Ведь многие пропали, отправившись отстаивать Крест. — Он улыбнулся, скорее усилием воли, чем мышц, на лице вновь промелькнула тень. — Я узнал, что тебе вскоре предстоит новое замужество… возможно, с Хьюго. — Ее отрывистый вздох остался незамеченным. — Мне известно, что он уже хотел однажды получить тебя… просил твоего отца. Подумай о нем, Иден. Он оказался мне хорошим другом… лучше, чем ты можешь себе представить. Он будет заботиться о тебе, о Хоукхесте… как позаботился обо мне…
Сожаление и горькая ирония вонзились в нее, как стрела арбалета.
— Другой… сэр Тристан. Ты должна и ему передать мою благодарность. Он сделал то, что считал правильным, по своему разумению. — Лукавство вновь промелькнуло на его лице и исчезло. — И воистину, именно он помог мне покинуть наконец этот мир… Я очень ему обязан. Ты… должна заплатить мой долг.
Он тяжело вздохнул и закрыл глаза, когда раздался ее крик, полный неверия и муки.
— Нет! Ты не можешь всерьез говорить это! Только не Тристан! — Она трясла его руку, не замечая, что делает. — Стефан, ради любви Господней, скажи, что это не так!
Белые веки закрылись, губы еще раз раздвинулись в улыбке. Усилие было огромным.
— Это не… Иден…
Он не мог найти сил закончить. Какое-то время он лежал молча, затем вдруг уставился на нее расширенными от возбуждения глазами. Все тело его сотрясали конвульсии.
— Аюб! — громко выкрикнул он один раз, простирая руки, словно в приветствии, потом рухнул на подушки.
Хотя он по-прежнему улыбался, она увидела, что он мертв.
Вернувшийся брат Мартин нашел Иден коленопреклоненной рядом с кушеткой, голова ее лежала на холодной груди мужа. Когда он осторожно дотронулся до нее, она подняла глаза, сухие и полные горя. Для нее настало время самого тяжелого испытания. Потому он не стал тревожить ее вопросом, который собирался задать. Для этого оставалось еще много времени впереди.
Что до Иден, она не говорила с ним ни о ком, кроме Стефана.
Тело решили похоронить в склепе монастыря, где покоились останки рыцарей Ордена. Стефан не исповедовался перед смертью, но разве великий аббат Бернар Клервосский, чей выдающийся ум вдохновил второй Крестовый поход, не обещал, что душа умирающего крестоносца отправляется прямо на Небеса, отрешаясь от всякого греха?
Брат Мартин не сомневался, что это обещание исполнится и для Стефана, который откликнулся на призыв к Крестовому походу и после многих необычайных испытании нашел здесь свою смерть. Иден, машинально повторявшей за ним слова молитвы, оставалось лишь рассчитывать на бесконечность милосердия Божьего… и надеяться, для блага Стефана, что христианский рай и зеленый рай двух садов одинаково непостижимы для человека и представляют одно целое. Сознавая ересь подобной надежды, она молилась еще более истово, и не только для воскресения едва отлетевшей из измученного тела души Стефана, но и для спасения своей собственной. Она лишь понимала, в самой глубине той усталости, что окутывала ее своим тяжелым, не дающим вздохнуть покрывалом, что все уже кончилось. Пора домой.