— Только то, что его наследник появится на свет слишком быстро.
Лицо его выражало не больше, чем щит, лишенный герба.
— Тристан… Я говорю тебе, что скоро у нас будет дитя.
Он так стиснул ее в объятиях, что она чуть не вскрикнула.
— Дамаск? — спросил он немного приглушенным голосом.
Она положила голову ему на плечо, стараясь не причинить боли.
— Дитя той ночи… Любовь моя, и ты не сказала мне!
— Я сама не знала, пока не добралась до дома. Это Хэвайса догадалась первой.
Глаза цвета каштана светились безграничной лаской.
— Ты доставила мне такое счастье.
Затем лицо его потемнело.
— Но если бы я не пришел к тебе, что тогда? Сказала бы ты мне об этом?
Она колебалась всего секунду.
— Нет, — храбро ответила она. — Я сказала бы всем, что это ребенок Стефана.
Наступила тишина, хотя они по-прежнему держали друг друга в объятиях. Затем он встал и поцеловал ей руку.
— Моя неустрашимая леди. Это было бы самым разумным, случись такая необходимость. Благодарение Господу, этого не произошло. И спасибо Ему за Беренгарию, ибо она дала мне силы побороть мою уязвленную гордость и отыскать тебя здесь.
Она проникновенно посмотрела на него.
— Так ты не был готов легко простить меня?
— Поначалу нет. Но со временем я сделал бы это. Я знал, что ты не владела собой, отягощенная скорбью и собственными страданиями. Однако Беренгария не оставила мне времени для раздумий. Она послала за мной с вестью о том, что твой юный Жиль найден и нуждается в хорошем присмотре. Сейчас он в полной безопасности в Винчестере. Вскоре он прибудет сюда.
— Я очень рада. Не знаю, как я перенесла бы известие о его смерти. К тому же я скучала по его плутовской физиономии.
— Он был мне хорошим спутником. Пожалуй, я возьму его в оруженосцы.
— Но Беренгария…
— Ты найдешь все в ее письме. Она говорила мне о природе любви и о том, что происходило на ее глазах между нами. Слова ее глубоко тронули меня. Она сказала, что немногие из нас настолько счастливы, чтобы встретить душу, родственную своей собственной. Она очень сожалела… о себе, о Ричарде, да, наверное, и о большей части мира. Но не о нас. Она видела, чем мы можем стать и что мы есть друг для друга, и не хотела, чтобы это разрушилось. Поэтому она послала меня к тебе.
— Я говорила ей, — нежно промолвила она, — что если я и обрету покой, то это случится в Хоукхесте. И она послала мне этот покой, ибо она гораздо мудрее меня.
— Мы вместе станем мудрее, — проговорил Тристан. Его темноволосая голова склонилась к ее бледному, серьезному лицу, рубиновое пламя сверкало в его глазах.
— Ты верила, что рано или поздно я приду к тебе? — спросил он, томясь желанием.