Полетаев отлетел в сторону и выстрелил в Камынина, затем в Саида.
«Зря это я… — подумал сержант госбезопасности. — Поспешил… — Он упал, больно ударившись плечом о спинку стула и, чтоб увернуться от выстрелов, резко перевернулся. — Зря…» — вновь подумал Григорий и собрался было вскочить, но на него навалилась неведомая тяжесть, которая сдавила дыхание, сделала руки бессильными, веки налила свинцом.
Последним, что мелькнуло в сознании сержанта госбезопасности, проваливающегося в небытие, было опять же недовольство собой, своими поспешными действиями…
В горнице пахло порохом. В углу под божницей сидел, скрючившись, Федор Камынин, в стороне, с оскалом рта, лежал Саид-бек, рядом Мокей Ястребов. У двери, продолжая сжимать в руке «ТТ», привалился к стене Григорий Полетаев…
Снег на дороге раскис, смешался с вязкой глиной, образуя грязные лужи. Забитые почерневшими сугробами низины пропитались сочащейся вешней водой и стали непроходимыми. Лед на Медведице вздулся, посинел — до ледохода оставались считанные дни.
Курганников стоял на крыльце и жмурился на яркое солнце.
Услышав хлюпанье воды, лениво разжал веки.
По проулку, опираясь на суковатую палку, шел казак со спутанной нерасчесанной бородой. Не глядя себе под ноги, он ступал в лужи, зарывал в них сапоги, отчего ошметки грязи попадали на шаровары с нашитыми на них потускневшими лампасными лентами. Позади казака вышагивал Фиржин.
— Куда теперя? — не оглядываясь, спросил старик.
— Прямо! — приказал Фиржин и брезгливо обошел лужу.
— Перекурить треба.
— Потом накуришься.
Казак послушно зашагал дальше.
«Стар и немощен, чуть ли не на ладан дышит, — отметил Курганников. — По сведениям же ему пятьдесят с гаком. Неужели так жизнь скрутила?»
У клуба старик с Фиржиным остановились.
— Ну и ходок! — Фиржин провел ладонью за воротником шинели. — Еле поспеваю. Клюка, что ли, помогает таким шустрым быть?
Старик хмуро потребовал:
— Веди уж.
— Да пришли.
Казак поднял голову и из-под распущенных мохнатых бровей снизу вверх глянул на возвышающегося над ним Курганникова.
— Здорово, Горбунков! — поздоровался руководитель десантной группы. — Тимофеем Матвеичем кличут?
— Угадал, — угрюмо буркнул старик и язвительно добавил — Как хошь зови, лишь бы в печь не клал, гражданин начальник.
— Почему «гражданин»?
— Так мне привычней. Для меня товарищ — серый волк.
— В лагере привык начальников гражданами звать? Или на высылке в Красноярском крае?
Старик повел плечом:
— За осемь годков жизни в зоне и пять в лесхозе ко всему стал привычен. Допрос приехали снимать? Иль в район повезете? Тогда сразу скажу: я свой срок от звонка до звонка оттрубил и под чистую вышел. Не беглый.