— Тогда может быть слишком поздно! — Аджакти нетерпеливо заерзал на ковре. — Эта женщина каким-то образом связана с вами, она — ваш двойник и антагонист, она тоже носит маску Огня.
Фламма вздрогнул, по его всегда гладкому лицу прошла тень. Казалось, застарелая и уже забытая боль внезапно проснулась и с удвоенной силой вонзила клыки в стареющую плоть воина. Кай испугался:
— Что с вами, сетха?
— Обо всем этом, — голос учителя был бесцветным, как шелест голых ветвей над крышей беседки, — рассказала тебе богиня?
— Нет, она только ответила на вопрос, — если б мог, Кай взял бы свои слова обратно. В конце концов… — Это всего лишь дурацкий сон, сетха!
— О нет, мальчик, — губы Фламмы, в которых не осталось краски, растянулись в подобие былой лягушачьей ухмылки. — Сон дал тебе ключи к дверям, которые я уже долго надеялся открыть и одновременно боялся этого. Мне все казалось, что еще не время.
Сердца Аджакти будто коснулась холодная рука. Он встретился глазами с учителем, во взгляд которого медленно возвращалась жизнь.
— Там были двери. И маятник, — почти беззвучно, против собственной воли прошептал ученик. — Маятник, который перерезал мне горло.
Фламма подобрал с пола хрустальный шарик и протянул его Аджакти:
— Это тебе. Ты должен практиковать сны ясности каждый раз, когда отходишь на покой. Тигле поможет тебе.
Гладиатор с сожалением покачал головой:
— Благодарю, но… В казарменной каморке мне самому едва места на койке хватает, да и живу я не один.
— Ничего, — фаворит вложил шарик в ладонь ученика. — Необязательно смотреть на Тигле, когда засыпаешь. Достаточно, скажем, сжимать ее в руке и представлять себе лепестки. Когда ты привыкнешь погружаться в сон правильным образом, шарик станет тебе не нужен. Тигле всегда будет внутри тебя.
Кай склонил голову в поклоне, но внутри нарастала упрямая тяжелая волна: «Как все эти чудесные сны помогут мне приблизиться к дхьяне? И, даже имея ключи, как я узнаю, какие двери они отпирают?»
— Когда ты проснешься, попробуй говорить себе: что бы ни произошло — это сон, это только сон, — продолжал наставлять его Фламма.
Аджакти не удержался и фыркнул:
— Даже когда Альдона мне учебным мечом по башке засветит?
— Даже тогда, — ответствовал учитель, ничуть не смутившись.
— В чем же тогда разница между сном и реальностью? — недоверчиво воззрился на него Кай, стараясь обнаружить подвох.
— В том-то и дело, мой мальчик, — фаворит поднялся на ноги, поглядывая в сторону заложенных кухонных окон. — Для бодрствующего спящего — никакой.