А его боевой зам капитан Зеблицкий через пять минут после разговора прискакал бы на белом коне с шашкой наголо и тоже предлагал бы свое участие, хотя бы на словах. А где он сейчас, Зеблицкий-то? О разговоре узнал через три минуты, это ясно, а потом что? Посмеялся с молодыми офицерами? Они ведь последнее время частенько шушукаются между собой, похоже, активно дружат против шефа… Или пропустил сообщение мимо ушей и, сделав вид, что не в курсе дела, для надежности пошел проводить беседы о бдительности с персоналом? Скорей всего — это хорошая отмазка. Если что случится, изобразит полную невинность: дескать, работал с обслуживаемым контингентом, от товарища подполковника никаких указаний не получал. А что может случиться? Да только одно — убьют этого дурака Шарова, хорошо, если просто застрелят, а могут кожу содрать или сжечь заживо…
Резидент вздохнул, взял со стола уничтоженный по акту пистолет, дослал патрон в ствол и положил в карман халата. Затем открыл сейф, вынул из маленького отделения одну из трех гранат Ф-1, которым вообще нечего было здесь делать, и, сведя усики чеки, пристегнул кольцо к вытянутому из другого кармана специально вшитому туда шнурку. Это уловка десантников и спецназовцев: если выхватить гранату, шнурок вытянет кольцо и можно сразу бросать, выгадав несколько секунд.
Все, что он сейчас делал, было серьезным нарушением должностных обязанностей резидента. И не потому, что он преследовал какую-то личную выгоду или рвался получить удовольствие, разбогатеть или продвинуться по службе. Наоборот — ему явно не хотелось идти на встречу по этой сомнительной записке, ибо на карте стояла жизнь в первобытно-простом смысле этого слова. И в этом нехотении все приказы и инструкции его поддерживают. А их нарушение, даже при благоприятном исходе, приведет только к неприятностям, возможно, к концу всей его многолетней карьеры. Но жить по приказам и инструкциям невозможно — ими можно только прикрываться. Потому что настоящий человек живет по своей чести и совести. И эти личностные качества важнее всех циркуляров, вместе взятых. Шаров считал себя настоящим человеком, так что у него был только один путь… Он вздохнул, сунул во внутренний карман конверт с деньгами, тщательно осмотрел себя в зеркало — не проглядывает ли бронежилет, и вышел из комнаты.
Около пяти Шаров на «мерседесе» выехал в город. Для очистки совести покрутив немного по улицам, он поехал к рынку Чонг Чон, в тупичок, у входа в который сидел уже известный ему крепкий бородач с автоматом — он только безразлично скользнул взглядом по знакомой машине. Остановившись у дукана Муатабара, он коротко посигналил два раза. Выглянул Али — личный охранник, как всегда в пятнистом камуфляже, такой же кепке и с неразлучным автоматом наготове. Выглянул, бросил короткий взгляд и снова исчез, зато через пару минут на улицу вышел сам хозяин.