— Сейчас флаг не виден, — обескураженно попытался объяснить Шаров. — А утром я его сниму.
— Ага! Дожить бы до утра…
— Силантьевы уже дожили…
— На словах хотят как лучше, а делают — как хуже…
Шаров не выдержал и командирским голосом рявкнул:
— Да что ж вы за люди! Это же я для вас делаю и для себя тоже! Боевой дух надо поддерживать! А ну-ка, разошлись молча!
Мало кто слышал, чтобы Шаров повышал голос, поэтому гомон смолк. Люди молча начали расходиться. И только отойдя на некоторое расстояние, снова начали шушукаться. Ну что ж… Такова человеческая природа…
Шаров подошёл к оборудованной пулемётной точке напротив ворот. Это были мешки с песком, положенные полукругом один на другой. В специально устроенной выемке расположился РПК [20], уставившийся зловещим черным кружком на вход в посольство. За пулемётом, затягиваясь сигаретой, дежурил сотрудник взвода охраны. Вид у пограничника был бодрый.
— Спать не хочешь? — спросил Шаров.
— Да нет, выспался, — ответил пограничник. Как и все сотрудники взвода, он был в штатской одежде.
— Это хорошо. А то знаешь, как бывает: заснул на земле, а проснулся на небесах, — сказал Шаров, который хорошо знал эту тему. — Режут обычно в три-четыре утра, тогда особо спать хочется.
— Да знаю. Я ведь здесь воевал.
— Тогда ладно, — улыбнулся Шаров. — Тогда спокойного дежурства.
Перед рассветом, после проверки постов, дежурный сотрудник резидентуры спустил флаг, снял и, аккуратно сложив, забрал с собой. А к следующей ночи, заштопанный, выстиранный и выглаженный по поручению Шарова, он занял своё привычное место на флагштоке.
Москва, Министерство обороны
Совещание началось ровно в двенадцать, как и планировалось. Министр занял свое место в торце длинного стола для совещаний, по правую руку сидели заместители, руководители Генштаба, руководство воздушно-десантных войск.
Доклад делал командующий ВДВ. Высокий широкоплечий мужик с коротко стриженными волосами оттенка «перец с солью», с лицом, будто грубо слепленным из остатков не подходящих друг к другу деталей разных лиц: маленькие, постоянно прищуренные, что делало их ещё меньше, глаза, широкий расплющенный нос профессионального бойца, тяжёлый копытообразный подбородок. Сжатые, почти неподвижные, как у чревовещателя, тонкие губы. Сквозь них в басовом диапазоне тяжело проходили слова, словно за этими губами была объёмная гулкая пустота:
— С тысяча девятьсот восьмидесятого года существует оперативно-боевой план «Стальной коридор», исполнение которого возложено на российскую сто шестую дивизию ВДВ, дислоцированную в Азербайджане, под Кировабадом. У комдива в сейфе лежит пакет, вскрываемый по команде из Москвы…