Каково же было Тине нынче, когда тело любимого всю ночь напролет могло обжигать ее снаружи, не вызывая ответного пожара изнутри!
В ночь, когда Кукушка (жалостливая во всем, за исключением осуществления своего предназначения) отдалась на поругание необузданным шизофреникам, Тина всего лишь на мгновение забыла о своих страхах. И сразу же горло ей перехватила спазма от умопомрачительного наслаждения. Если б не это, самозабвенный кошачий крик Ведьмы поднял бы на ноги всю Воробьевку. И ничто живое не спаслось бы от безумной страсти растревоженных параноиков!
* * *
Испугалась Алевтина, только очнувшись после любовного экстаза. Отпрянула от любимого.
И узрела себя.
Тина впала в беспамятство, отдав своему избраннику все жизненные силы.
«Опять я влезла в чужое тело!» — запоздало ужаснулась Ведьма. И все же не смогла отказать себе в удовольствии освоиться в нем.
Алевтина встала. Приблизилась к зеркалу, чтоб увидеть себя во всей красе.
Барышне очень понравилось. Не только чужое тело снаружи, но и пребывание в нем. В обличье возлюбленного ей стало уютно. Как в своей разношенной одежде.
Забыв, что она в чужой телесной оболочке, Алевтина вышла в коридор.
После сумасшедшего дня, уронив голову на стол, тяжело, по-мужски, всхрапывала Люся. Тина видела в ней не сестричку, а соперницу в борьбе за мальчишечку.
Затылок стервозной девицы показался Ведьме совсем девчачьим, а сама она тронула Алевтину своей беззащитностью. Любой шизоид может незаметно подойти сзади и придушить.
Дальнейшее поразило Ведьму, чуждую сантиментов.
Она наклонилась к Люсе и поцеловала ее в теплый, душный затылок.
Медсестра испуганно пробудилась, но, увидев перед собой Игрека, да еще в чем мать родила, расплылась в победительной улыбке.
— Пришел все-таки, голыш!
Алевтина опомнилась. Рванулась в свою палату, но Люся гирей повисла на ней.
— Не ходи к ней, не надо! — горячечный шепот. — Она ведьма!
Опьяняющий дурман исходил от Люси.
«Окосела от спирта!» — догадалась Алевтина, чувствуя, что мягкая Люсина рука нежно, но цепко держит ее за мужское достоинство.
Ведьма попыталась разжать пальцы медсестры. Но оказалось, что легче гвозди разгибать голыми руками.
— Ты еще целочка! — впадая в сластолюбивую трясучку, задыхаясь, прошипела Люся. — Мальчонка, ты мой!
— Я не твой!
— Тогда я убью ведьму! — обезумела от страсти сестричка. — Запросто прикончу! Вгоню ей вместо витаминов в жопу знаю чего! Ни одна экспертиза не дознается!
«Я убью себя! — поняла Тина. — Надо с ней подружиться, когда стану женщиной… Оторва!»
Будучи мужчиной, Ведьма испытала чувственное воодушевление, очень порадовавшее Люсю.