Хэмиш назвал его дураком за то, что он придумал такую сделку.
«Скотленд-Ярд не для того прислал сюда своего человека, чтобы он нарушил присягу ради какой-то девчонки, которая не понимает, куда ветер дует!»
«Значит, теперь ты мне веришь, да? – поддразнил его Ратлидж. – Теперь-то ты понимаешь, что я прав».
«По-моему, ты просто идиот, чокнутый! Как она назвала Оливию – ведьмой? Наверное, она права. Вот твоя Джин не такая, она не из тех, кто способен задурить голову или довести до края пропасти… А стоило Оливии Марлоу произнести заклинание даже из могилы – и тебе крышка!»
«Джин тут ни при чем. Как и Оливия Марлоу», – молча ответил Ратлидж, глядя вслед Рейчел, которая быстро направлялась к роще.
«И та девчонка тоже ни при чем?» – возразил Хэмиш.
Ратлидж закрыл дверь, не дожидаясь, когда Рейчел скроется за деревьями, а затем, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся в комнату Оливии и быстро убрал трофеи, разложенные на подоконнике. Пусть пока полежат в своем ватном гнездышке. Пока он не будет готов извлечь их уже насовсем. Шестое чувство подсказывало, что в сделке с Рейчел он выиграет. Во всяком случае, он надеялся, что прав.
Проходя мимо закрытой двери, ведущей в комнату Николаса, он вслух немного хрипло произнес:
– Ты должен был жить, идиот, и жениться на ней. Она стала бы тебе лучшей женой, чем та, что покоится в могиле!
Хэмиш хихикнул.
Раздраженный Ратлидж сделал вид, что не слышит.
Но Хэмиш находился в голове у самого Ратлиджа. И Хэмиш понимал, в чем Ратлидж только что признался Николасу.
Николас никак не мог оказаться убийцей. Иначе он не завоевал бы сердце Рейчел.
Один из первых уроков, который Ратлидж усвоил в Скотленд-Ярде, заключался в следующем. Любовь почти никогда не имела ничего общего с убийством. Жалость – да. Иногда сострадание. И даже милосердие – бывало. Но не любовь.
А в данном случае вопрос заключался вовсе не в том, любила ли Рейчел Николаса. Вопрос заключался в том, сильно ли Николас любил Рейчел.
Достаточно ли для того, чтобы защитить ее, как предполагал Кормак, или достаточно для того, чтобы с ее помощью защититься самому. Что выбрать? Куда склонялся Николас?
Пряча в тайник золотые трофеи, Ратлидж вдруг понял: Николас вполне мог включить в число покойников и себя самого – перед тем, как принял лауданум. Вот в чем его отличие от Оливии. Вот почему в коллекции не нашлось вещи Оливии. Она бежала через свою поэзию. Он слишком долго ждал, собираясь убить ее, – если убийца Николас и все произошло, как он думает. Оливия Марлоу уже нашла свои крылья огня.