— Легче сказать, чем сделать, – с трудом выговорил я.
— Это я беру на себя. Твоя задача – обеспечить алиби, пока я буду заниматься Штромбахом…»
« … – надо отыскать что‑то, достойное нас двоих. Убойное наповал. Одним ходом в дамки! Чтобы этот мастер плаща и кинжала даже пикнуть не мог. Ты не спи, прикидывай. Давай, давай…»
« …теперь, когда я слышу от приезжих русских «давай, давай», я сразу вспоминаю Толика. Мне становится грустно. Я впадаю в меланхолию. Внутри начинает трепетать…»
« …убойный ход мы придумали вместе. Сразу, на одном дыхании.
Один только начал, другой подхватил.
— Ты должен повида…
— Майендорф!!
— Верно!!! Ты должен связать его разговором…
— Но как это сделать? Лучший способ…
— Точно!!! Пообещай ему, что готов сообщить что‑то очень важное насчет заговора. Он вцепится в тебя, как в родную маму…
— Причем здесь мама?
— Так говорят в Одессе. Не отвлекайся! Позабудь о своем хладном германском разуме. Встреча с Майендорфом будет лучшим алиби из всех алиби в мире. Звони немедленно.
— Куда?!
— Куда хочешь! Звони Магди. Порадуй ее, что сумел сохранить верность фюреру.
— То‑то она обрадуется, услышав эту новость в пять утра.
— Ты считаешь, она спит? Ты плохо знаешь свою девушку, Леха. Она волнуется о тебе, об отце. Позвони хотя бы ради того, чтобы успокоить ее. Какие же вы, немцы, грубый неотесанный народ!
« …странно, Магди очень обрадовалась моему звонку. Она призналась, что не знала, что и думать. Я поинтересовался насчет отца.
— Он только что звонил со службы. Я не могу сообщить номер его телефона. Даже тебе. Папа запретил давать его кому бы то ни было.
Толик поднял большой палец и тихо, шепотом, восхитился.
— Вот это я понимаю. Настоящая арийка.
Я показал ему кулак.
— Тогда ты сама позвони ему и передай мою просьбу. Мне необходимо как можно скорее встретиться с ним. Крайне необходимо! Я перезвоню.
— Хорошо.
Когда я перезвонил, Магди смущенно сообщила, что сегодня никак не получится.
— Он сказал, разве что завтра, – и положил трубку.
Толик решительно заявил.
— Завтра будет поздно. Почему он отказался? Твое мнение?
Я пожал плечами.
— Много дел. Сейчас наверное у них на Принц–Альбрехштрассе вовсю комплектуют следовательские бригады, группы захвата, расстрельные команды.
— И что? В чем причина отказа? Ты, немец, и не можешь раскусить немецкого генерала?
— Не генерала – группенфюре… Он опаса…
— Точно! Мало ли, как ты вел себя в эти часы! Ему совсем не нужен жених–предатель. Звони Магди. Требуй, умоляй, настаивай, грози, пугай.
— Ты жестокий человек, Закруткин. Что будет с моими соотечественниками, когда они попадут в твои руки или в руки таких, как ты!